Любовь Сладкая - Родить по контракту - игрушка миллиардера

Сегодня я лежала в роскошной кровати, расположенной в шикарном номере-люкс пятизвездочного отеля на Мальдивах.

Прямо в моем номере бил небольшой фонтанчик из шоколада. В него-то и макал кисточку Алекс — массажист модельной внешности, который водил ею по самым главным энергетическим точкам моего тела. Чтобы потом самому слизывать из моей кожи сладкую и вязкую жидкость, пахнущую роскошью и негой.

Легкий ветерок ворошил волосы, загорелое тело целовало ласковое солнце, и мысли мои порхали вокруг меня, словно те самые колибри, что…

Сейчас моя жизнь так роскошна, как не была никогда прежде, — думала я, вспоминая серые будни девочки-простушки, в которых лишь изредка мелькали веселые моменты. — Но скоро это все может исчезнуть, если через шесть месяцев я так и не забеременею от Андрея Топтанина: миллиардера, который заключил со мной контракт, по которому я должна родить для него ребенка. И тогда я снова окажусь на улице, никому не нужная нищенка, у которой два пути — стать падшей оборванкой в Москве, либо вернуться в родную деревню, которую я бросила вместе с родителями и своим женихом накануне свадьбы.

Было раннее утро, но я уже проснулась. Потому что привыкла вставать вместе с петухами — еще дома, в своей деревне.

Мне не хотелось вспоминать то время, но прошлое оно такое — куда от него деться?

Я должна была выйти замуж за Ромку Иванова, который в то время добился должности главного электрика в местной школе. И у меня уже даже было куплено свадебное платье и заказано местное кафе.

Все…. Не хочу больше и вспоминать, слишком больно. Возможно, потом, но не сейчас.

Потому что, проведя кисточкой по моему животу, Алекс внезапно слишком смело дотянул коричневый мазок туда, где начинались нежнейшие складки кожи, без единого волоска, так как я решилась сделать себе лазерную депиляцию, при том же — всего тела (кроме головы, конечно). Не совсем давно я также нанесла ТАМ татуировку — цветок розового лотоса.

— Ты что это? — глядя в красиво очерченные густыми ресницами карие глаза Алекса, сказала я, тем не менее, ощущая жгучее желание, чтобы он продолжил свою обычную, хорошо оплаченную процедуру: закончив рисовать, отправился бы в путешествие по шоколадной дорожке — своим умелым языком.

Но, видно, я погорячилась и не сумела правильно выбрать интонацию голоса, потому что смуглый и крепкий юноша вдруг резко отстранился, извинительно хлопая шикарными черными ресницами, а его губы растянулись в смущенной полуулыбке.

На шее у Алекса (висящий на золотой цепочке) я заметила небольшой круглый кулон, изображающий золотой глаз с лиловым крестом внутри — амулет любовной силы, и мысленно ухмыльнулась.

— Да все нормально, — расслабленно выдохнув, я поспешила успокоить плейбоя, так как мне и самой было интересно — что же будет дальше, продолжит ли он слизывать растаявший уже шоколад, затекший мне между нежных складочек.

Погрузив кисточку обратно в фонтан, Алекс низко склонился над моим телом. На своем пупке я ощутила его легкое дыхание, потом к коже прикоснулся кончик языка…

"Любопытно, что может позволить себе парень, выполняющий роль премиум-массажиста", — думала я, немного приподняв голову из красочного валика, который лежал под моей шеей, и наблюдая за движениями Алекса.

Невозмутимость прекрасного профессионала снова возвратилась к нему, а на лице не дрогнул ни единый мускул, когда мягкие и чуть полноватые губы приблизились вплотную к цветку лотоса.

Теперь он не поднял свой томный взгляд, не посмотрел им на меня, его руки не прекратили своих мягких касаний, а дыхание участилось.

"Неужто и вправду ему приятно? — думала я, осознавая, сколько женщин мог ублажить этот красивый парень — к тому же, за очень хорошие деньги. — Возможно, он хочет таким способом прорекламировать свои услуги, только и всего? И я для него — очередная "рыбка", которую он старается подсадить на свой крючок, и вот — уже даже дергает за леску"

А "крючок" у Алекса действительно был знатный — это я о языке. Что до остальных частей тела, благоразумно сокрытых под одеждой…

— Ах, да что… — я чуть было не сорвала себе весь кайф, поддавшись древней привычке — отбрасывать любые мужские ласки, из последних сил противиться им.

Потому что раньше все было грубо, некрасиво, в основном по-пьяни. Все знакомые деревенские парни и мужики отчего-то страдали завышенной самооценкой. Им казалось, что если обратить внимание на девушку, то она должна визжать от страсти и мгновенно, по первому же требованию, отдаться им по полной.