Шмиэл Сандлер - Бордель на Коллинз авеню

Филл. Из дневника первого некрофила

Моя сексуальная жизнь была бы столь же скучной и обыденной как у супругов проживших вместе сто лет, но судьбе было угодно, чтобы первой моей женщиной стала мертвая девушка.

Это была не случайная связь. Я долго и безнадежно любил Патрисию. Мои приемные родители дружили с ее родителями, а я с детства дружил с ней. Когда мы повзрослели, она продолжала относиться ко мне как другу и без всякого конфуза в подробностях рассказывала мне, как Гейл, ее щеголеватый и хамоватый ухажёр, лишил ее девственности. Если раньше у меня были попытки признаться ей в любви, которые она не воспринимала всерьез, полагая, что между нами не может быть ничего серьезного, ведь мы выросли вместе. То теперь я и вовсе замкнулся в себе, угрюмо слушая ее бесстыдные рассказы о позах и смелых экспериментах, на которые ее первый мужчина был большой выдумщик. Может быть, таким образом, она распаляла себя или ей нравилось шокировать неопытного юнца, как ей казалось, представляя себя эмансипированной женщиной, познавшей тонкости секса.

По ночам, представляя себе картины их неистового траха в своем горячечном воображении, я поклялся всеми богами, что каждый постельный выверт с Гейлом, о которых она столь живописно рассказывает мне, ей придется проделывать со мной.

И случай представился. Мой приятель Лемье, который увлекался токсикологией, предложил мне легко избавиться от Гейла, а потом, тактично утешая Патрисию, затащить ее в постель.

– Она будет в отчаянии – сказал Лемье, – а в таком эмоциональном состоянии женщины ищут спасительное утешение в разрядке, то есть в бездумном и огульном сексе.

Лемье достал мне яд во время своего путешествия по Южной Америке. Я подсыпал смертельное снадобье Гейлу в коктейль, но этот педик вдруг решил, что из-за льда в напитке он простудит себе горло и решительно отодвинул бокал с ядом. Для меня это стало полным провалом моих планов по отношению к Пат. Но милостивой судьбе было угодно распорядиться в мою пользу.

– А я умираю от жажды, – неожиданно заявила Патрисия и отпила из отравленного бокала глоток. Я был в отчаянии: я сам своими руками обрек любимую женщину на верную смерть. Лемье сказал мне, что никакая судебная экспертиза не обнаружит следы отравы, что этот яд используют в высоких дипломатических кругах, в которых громкие скандалы не приветствуются.

Дело было к вечеру, Патрисия сказала нам, что ей нездоровится и томной походкой отправилась отдыхать в свой номер. Гейл, как истинный джентльмен вызвался в провожатые. Они пробыли в номере некоторое время и, вскоре он вернулся гордый и самовлюбленный, как индюк. Затем вся компания с шумом села на катер и укатила в залив.

Я не торопясь допил свой остывший кофе и пошел в номер к Патрисии. Как я и предполагал, она лежала на взбитой софе красивая и величественная, но без признаков жизни. Пульс на руке не прощупывался, она не дышала, мертвенная бледность выступила на ее спокойном лице. Первой моей мыслью было позвонить в службу спасения, ее можно было еще вернуть к жизни. Но она лежала на ложе такая восхитительная и желанная, что я забыл о своем побуждении и невольно стал разглядывать ее соблазнительные формы. Глубокий вырез в вечернем платье подчеркивал ее точеную фигурку, оголенные стройные ноги и высокую грудь. Видимо, Нейл взял ее напоследок, не заморачиваясь раздеванием. Трупное окоченение еще не охватило ее тело, и она казалась особенно доступной и пленительной.

Дрожащими пальцами я снял с неё платье и припал к волшебному лону.

Более часа я совокуплялся с ней в тех позах, о которых она рассказывала мне душными майскими вечерами, повествуя о своем бурном романе с Гейлом. Я брал ее спереди и сзади, мы с наслаждением отдались оральному сексу. Все это время я горячо нашептывал ей стихи из любимого мною Петрарки:

Терпи, душа, вкушая молча яд,

Бояться сладкой горечи не надо,

Тебе любовь – как высшая награда,

Возлюбленная всех милей стократ.

Я называл ее нежными поэтическими именами. Но она не отвечала мне, хотя душа ее, несомненно, радовалась, созерцая эту картину свыше, оценивая и принимая запоздалое, но искреннее проявление моих чувств. Жалко, что она не могла выразить свои чувства…

Потом я бережно вымыл труп в ванной, облачил ее в воздушное тонкое белье и оставил лежать на ложе страсти в усталой и томной позе.

Экспертиза не нашла ничего подозрительного в ее внезапной кончине. Было установлено, что незадолго до смерти у нее были половые контакты. Гейл, разумеется, не отрицал, что перед тем как покинуть номер они предавались сексу.