Шмиэл Сандлер - Бордель на Коллинз авеню

Я нахожу привязанность Эмми к своей мамочке не вполне здоровой с психологической точки зрения. На этой почве у нас происходят шумные разборки, после которых столь же шумно мы миримся, неистово предаваясь любовным утехам в отеле «South Beach», поскольку из принципа я не хочу заниматься сексом в доме ее матери, а она не желает трахаться в присутствии моей «лицемерной мамочки».

В прошлую среду я отвел Эмми к Ицхаку Лайтману – это наше медицинское светило, психоаналитик из Вашингтона, который за визит берет тысячу баксов. «Может быть, под гипнозом внушит ей модный доктор, что она дура» с надеждой думал я, но выдающийся психоаналитик сказал мне, что дурак в данной ситуации, скорее я, поскольку иной более решительный мужик давно бы нашел себе другую бабу. «В жизни, так же как и на фондовом рынке нельзя привязываться к одному активу, – сказал он, – тут важна не акция, а сама стратегия игры: перестала бумага приносить прибыль, продай ее, иначе она принесет тебе невосполнимые потери и глубокое разочарование в жизни». Здесь Ицик, конечно, не прав. Не потому что я плачу ему бабки, и он должен во всем со мной соглашаться,

а просто другая женщина, так же как и его сраный фондовый рынок, мне без надобности: я люблю Эмми и не хочу, чтобы Пол рос без отца.

Сегодня по семейному расписанию, которого мы педантично придерживаемся у нас день примирения и большого секса. Мы мелко ссоримся, после того, как крупно трахнемся – обычно в гостиничном номере, кровать, которой ужасно скрипит от нашего барахтанья.

Потом, расслабившись, после второго или третьего оргазма, мы дружно предаемся взаимным обвинениям на предмет, чья мама виновата в том, что мы уже два года живем порознь. Так уж у нас повелось, чем больше мы ругаемся, тем дольше и яростнее наши постельные игры. Психоаналитик Лайтман говорит, что у нас с ней не секс, а сплошное садо-мазо. Возможно, он и прав, я человек далекий от науки, но уловил, что чем больше я рычу, мну и давлю телеса своей дебелой супруги, тем больше и экзотичнее мое наслаждение, а главное мне нравится видеть, как в это время Эмма затихает и полностью подчиняется моей воле.

На сей раз я подготовил язвительную речь, которой намеревался доказать своей благоверной о маразматических тенденциях в поведении ее безумной мамаши. Я попросил своего помощника – сержанта Овсепяна прикрыть меня, на случай если капитан Бонс потребует меня на ковер. Бонсу свойственны такие закидоны.

Позовет иной раз к себе в кабинет и разглагольствует о криминальной обстановке в штате Флорида, обильно цитируя при этом доктора Хадсона – окружного прокурора и автора книги «Внедрение научных методов в криминалистику».

Заручившись согласием сержанта, я позвонил Эмми и скучным голосом, стараясь не проявлять излишнюю заинтересованность в предстоящей близости, объявил ей, что нам следует сегодня встретиться.

– Зачем? – последовал дежурный вопрос, хотя все шло по заведенному нами графику, и давно уже было ясно, что ей хочется моей близости, так же как мне ее.

– Надо поговорить, дорогая.

– Тебе не кажется, дорогой, что мы давно уже всё обговорили? – сказала она не менее скучным тоном, сквозь который проглядывал некоторый интим. Такое затянутое начало служило для нас неким ритуалом, в котором каждый мог продемонстрировать свою якобы независимость от другого.

– Я только хотел сказать тебе, что твоя мать…

– Не трогай мою мать! – Взвизгнула она.

– Я ничего не имею против твоей матери, дорогая, но…

– Разве не ты сказал, что мою мать нужно отдать для траха пьяным нигерам за то, что она методически и злонамеренно разрушает нашу семью?

– Твою же мать… – задохнулся я от негодования, но не успел закончить свою мысль, потому что в кабинет неожиданно ввалился мой помощник Мкртыч Овсепян. Нормально этот мужик входить не умеет, ибо весит 95 килограммов и имеет бедра штангиста, которые приводят в восторг нашу секретаршу Ирен и, которую уже давно, но безуспешно добивается капитан Бонс.

– Что вам угодно, сержант? – недовольно спросил я, – мы, кажется, условились, что в ближайшие три часа я буду занят срочным делом.

– Лейтенант – сказал он, – начальство срочно требует вас к себе, случилось что-то непредвиденное…

Постановка вопроса со стороны моего слишком усердного помощника, как всегда граничила с абсурдом: когда имеешь дело с криминальными кругами трудно что-либо предвидеть заранее. Я не раз говорил ему об этом, но он со своим лихим кавказским темпераментом гордо продолжал глумиться над элементарной логикой.