Владимир Численский - Амиго, мачо, сеньорита…

Он не стал оборачиваться ни на звук вдруг открывшейся двери, ни на звук вдруг раздавшегося следом довольно очаровательного женского голоса:

– Здравствуйте! Вы – капитан Тана, Сергей Александрович? – поинтересовался голос.

– Ну, я, – довольно грубо, проигнорировав приветствие и по-прежнему не оборачиваясь, по-прежнему продолжая уделять самое пристальное внимание только своему бицепсу, отозвался он. – Что хотели?

– Я дочь бывшего мэра, – раздалось у него за спиной. – Хотелось бы с вами поговорить.

– Какого именно «бывшего»? – с сарказмом полюбопытствовал Сергей. – У нас их много было – как собак нерезаных, – еще более грубо и все еще не оборачиваясь к вошедшей, заметил он.

– Предпредыдущего, – хлестко ответили ему. – Послушайте, вы и дальше будете так отчаянно хамить? Быть может, вы все-таки обернетесь ко мне? Да бросьте же вы, наконец, вашу железяку! – голос звучал требовательно.

Сергей не спешно опустил гантель на пол, отер выступившую на лбу от упражнения испарину, а затем столь же не спешно повернул голову: вначале его взгляд выхватил из пространства кабинета только пару стройных и крепких женских ног, максимально доступных взгляду из-за короткого сиреневого шерстяного платья: как раз таких ног, как ему нравились – не из тех тоненьких, не имеющих форм худосочных ножек, которыми славятся и гордятся изнуряющие себя диетами девицы, мечтающие покорять подиумы модельного бизнеса, а настоящие, женские, со всеми необходимыми округлостями в наличии – такие, от вида одного лишь соблазнительного колена которых, истинного мужчину начинает бить дрожь самого безудержного желания.

Далее он не без вожделения осмотрел обладательницу чертовских ног всю целиком: чулки телесного цвета, фиолетовые модельные кожаные сапожки на высоких шпильках, платье перехвачено белым кожаным пояском, на плечах – легкая и, вероятно, довольно теплая и, несомненно, чудовищно дорогая куртка из какого-то почти белого меха; в руках с узкими и длинными фалангами пальцев, плотно прижатая к самому животу – очевидно, весьма упругому, как успел отметить про себя Сергей – белая же кожаная дамская сумочка, словно средство некой защиты; посетительница выглядела лет не более чем на двадцать восемь; светлые брови гневно изогнуты, ярко прорисованные красные губы нервно, под воздействием все того же гнева, подрагивают: о, капитан умел вызывать гнев у противоположного пола!

В общем, Сергей остался доволен и тем впечатлением, каковое было произведено на него самого, и тем впечатлением, которое он, судя по всему, вызвал у стоявшей перед ним красивой, надменной и холеной женщины.

Впрочем, под его жестким и оценивающим взглядом ее надменность несколько поблекла.

– И? Какие трудности? – с признаками легкой насмешливости в тоне, спросил он, наконец-то, встав с табурета и, видя, что она никак не может приступить к делу, поторопил: – Ну! Что же вы? Излагайте!

– Ваши сотрудники вчера задержали одного мальчика. Он мой младший двоюродный брат. Говорят, что его, – она несколько замялась, прежде чем произнести неприятное для нее слово, но все-таки произнесла, – дело передали вам. Я бы хотела поговорить с вами о нем. Здесь какое-то недоразумение! Он милый мальчик…

– Фамилия? – перебил он ее.

– Чья? – изумилась она. – Моя? Моя фамилия слишком известна, чтобы вы не могли ее знать.

– Ах! Надо же! – язвительно воскликнул Тана. – Да плевать я хотел на вашу фамилию! Вашу я, разумеется, знаю. Его, конечно!

– Лабудский, – с некоторым вызовом сообщила девушка.

Фамилия подростка тоже была из тех, что, как говорится, на слуху.

– И почему о нем беспокоитесь вы? – удивился Сергей. – Пусть бы его родители и парились.

– Наши внутренние дела, – с достоинством возразила ему девушка.

– Ладно, – более мягким тоном отозвался Тана. – Я, честно говоря, пока еще не в курсах. Присядьте пока, – показал он взглядом на тот диван в кабинете, который где-то умудрился выцыганить Биген с полгода назад, и направился к дверям.

Девушка, дав ему пройти, все с тем же достоинством посторонилась и, переместившись к дивану, осторожно уселась там на самый краешек, предварительно придирчиво осмотрев предложенное ей место на предмет наличия на нем пыли.

Распахнув широко дверь кабинета, Тана выглянул в коридор: к его изумлению, за дверью обретались два здоровенных качка – оба в майках с коротким рукавом, у обоих через левую руку были перекинуты пальто, плечи перехватывались кожаными ремешками подмышечных кобур.