Евгений Стаховский - Третий эпизод. Роман

Но эти редкие sms – всегда кто-то другой.

И да, я удалил его номер из списка контактов.

23 декабря 2015. Среда.

16:35

Разумеется, никакого спорта, никаких потянуться. Я так и не собрался сделать хоть что-нибудь, и даже о дневнике вспомнил только сейчас. Отметить пару слов. Тем более, ничего больше не отмечается.

Прежде чем затевать новую большую книгу надо бы закончить рассказы. Здесь нет никакой последовательности, никакой мистики. Всего лишь занятие для пальцев, для головы.

Выглядит так, будто я строю план. Это, в свою очередь, означает, что суицидальные мысли отступили. Раз есть идея что-то начать, значит надо это начать. Не говоря о закончить. Всё равно я ничего не делаю. Или создаю иллюзию ничегонеделанья.

24 (?) декабря 2015. Четверг.

15:40

Меня всё раздражает, доктор, что делать?

(Подробности позже, ибо только что проснувшись я, удивительным образом, тороплюсь на сеанс терапии).

0:40

Так много должен рассказать, что множество превратилось в малость. Путаюсь в буквах.

Что же что же.

Вчера впервые вышел с тростью. Двоякое ощущение. Она, конечно, мне очень идёт. Люди на улицах смотрят с подозрением. Я же «молодой», «здоровый». Быстро к этому привык. Не всё ли равно. На работе спрашивают – что случилось? Отвечаю: старость, старость. Вова сегодня сказал, что ему хочется меня встряхнуть.

– Напоить тебя что ли?

Где ты, Вова, был раньше.

Среди прочего, это может значить, что я стал немного честнее. Или мне совсем не важно что думают другие.

– Или подогнать тебе может кого-нибудь?

Забавно, держа трость я автоматически начал прихрамывать на левую ногу. На улице встретил старичка с палкой – и шёл он вполне нормально, и палка разве что не волочилась, но в его случае это выглядело очень обыкновенно. А в моём – как выебон. Но мне нравится моя трость, а на второй и вовсе – инициалы и всё такое. Ручная работа на заказ из бог знает какой глуши.

Главное – не заглядывать в уже сделанные записи. Даже опасаясь повторений. Иначе – как определить навязчивость? Не свою – мыслей, действий. Да и свою.

Теперь о другом.

Зачем-то застраховал жизнь. На десять лет. С ежегодными платежами. Этот мальчик из банка меня дожал. И ладно, пусть уже получит свой годовой бонус. Подписал бумаги не читая, так что это сюрприз и для меня самого. Хороший мальчик.

– Я, – говорит, – служил в спецназе.

И ребёнку год и четыре. Какая-то благотворительность, а не страхование жизни. Единственное, что стало более-менее ясно – нельзя самоубиться в течение ближайших двух лет, иначе никаких денег. Пусть так.

Третий день весьма неплохо себя чувствую. Таблетки снова выпил позже обычного и тут же чуть не впал в панику. Нервность физиологического свойства.

А этот дневник, к слову, тоже имитация. Иллюзия что я что-то пишу.

Три или четыре недели не звонили и не писали ни Марк, ни Тимофей, ни кто ещё. Или вру. Тимофей прислал сегодня sms. «Нервяк, – говорит, – какой-то». Я что-то сухо ответил. Пустую обезличенную ересь. Я им нужен только как поддержка, как трость. Они бегут ко мне за помощью, никогда не пытаясь её оказать. Я и не прошу. Что они могут дать?

Опять же – новогодний бонус.

В терапии решили сделать трёхнедельный перерыв. Праздники и прочее. Значит, сэкономлю, и это не лишне, учитывая, что я трачу деньги чёрт знает на что.

Но как определить ценность вещей? Не говоря уже о событиях.

01:30

Увидел его фото в фейсбуке – и всё пошло к чертям. Все три дня пошли к чертям. И пошло оно всё к чёрту! И руки задрожали, и гримаса сама собой складывается на лице.

Это зависимость. Это болезнь. И это немощь.

А он в Икее покупает что-то для новой квартиры. А я сдохну где-нибудь в подворотне.

Ну какие два года? Какие два года? Я и не человек уже больше, а стоячая мёртвая вода. Жидкость. Испарение.

04:50

Это даже не о том, что мне нужно быть с ним (рука просила написать: чтобы он был со мной) – это погружения в воспоминания. В невозможное. Травма головы.

25 декабря 2015. Пятница.

13:05

Снился М. в чём-то грустном и слегка надменном. Или не слегка. Это всё.

13:40

Таблетки принял.

19:25

Лежать и слушать Малера. Вторую симфонию. То ещё Воскресение.

Что меня беспокоит? Я скажу. Ни один из моих друзей – к вопросу о друзьях – даже не попытался с ним связаться, спросить, хоть о чём-нибудь поговорить. Хоть что-нибудь обо мне рассказать. А если попытался – почему я об этом не знаю? Это же так очевидно.

Нет. Пусть всё рассасывается само собой. Хорошо быть другом, когда ничего не надо делать. Да я и сам такой.