Наташа Апрелева - Разговоры в постели

Мгновенное понимание прошивает мой мозг наподобие электрического разряда.

А он опускает ресницы. И опять говорит — очень тихо.

— И еще… только не смейся… Я почему-то думал, что очень давно тебя видел. Так не могло быть, я знаю. Мне просто казалось. Я с детства мечтал, что у меня есть… как это… аватар, да? Нет, не аватар, здесь другое. Двойник. Такой же, но очень далеко. А иногда я думал: вот, может быть, ты нуждаешься в поддержке… может, ты тоже один, как я… может, тебе плохо… и вот я смогу тебе помочь. Может, поэтому я пошел учиться на медицинский. Я хотел быть как бы твой… как это по-русски… ангел-хранитель…

Мне показалось, что он бредит. Или что бредим мы оба. Я вытянул руку и накрыл ладонью его лицо. Почти целиком.

— Тебя нет, — констатировал я. — Я же тебя придумал.

Все-таки вискарь бродил в моих жилах, и стакана холодной воды явно было мало, чтобы…

— Вот же я, — сказал ты еле слышно.

Я обернулся, но ты не исчез.

Нет, правильнее так: я все еще оборачиваюсь. А ты не исчезаешь. Ты все еще делаешь шаг мне навстречу. И это мгновение я хотел бы сделать бесконечным.

Любопытно, почему в критические и даже катастрофические моменты в голову лезет всяечкая чепуха. Последние несколько минут вспоминаю зачем-то наши студенческие походы с Эвой, бывшей эстонкой, в кафе "Офицерское"… Как-то мы красиво отдыхали там с одним хорошим мальчиком Носовым, студентом геологического факультета МГУ, он много выпивал и декламировал: вечно пьян, кристально чист — инженер-геодезист. В целях поддержания тонуса заказали кофе. Кофе в "Офицерском" варили замечательный, даже с добавлением гвоздики и кордамона. Внезапно за наш столик уселись два офицера, почти трезвые, но с перспективой. Они принялись шумно откупоривать водку, разливать ее по неподходящим тонконогим рюмкам, в процессе один из них опрокинул мне на колени чашку кофе. Я вскрикнула от неожиданности.

Офицер чрезвычайно смутился, и в целях извинения и сатисфакции вылил себе на голову оставшиеся две чашки кофе. Через полгода они поженились с Эвой, правда, совместная жизнь оказалась крайне непродолжительной. Но начало было эффектным — кофейная гуща на офицерском лице…

Сама себя обманываю, чтобы не думать. Чтобы не вспоминать Его глаза, полные были отвращения — да, именно отвращения. Как он вошел, открыв самостоятельно дверь, как он стоял в передней, снимал верхние одежды и тяжелую зимнюю обувь. Как сказал мне:

— Приветствую вас, уважаемая! Пэ вэ у! — отодвинул небрежно локтем и прошел в кухню.

На половине пути остановился. Повернулся через левое плечо, улыбнулся широко:

— Кстати. Для информации. У меня на тебя стоял только в те дни, когда одна милая девушка меня развлекала своими эротическими рассказами. Ты не знаешь. Но было приятно.

— Я знаю.

— Что, шарилась в моей почте, дрянь?

— Не было необходимости, дорогой. Это же я сочиняла эротические истории.

— Что ты болтаешь, дура.

— Конечно, я. Гвендолен. Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят. Горячий фонтачик в середину неба.

— Сука.

Без всякого выражения. Последовал дальше. И совершенно уже зря я бросила ему вдогон:

— Пидор несчастный!

Вообще-то, я никогда так не говорю. Это от растерянности.

Не знаю, чего я ждала вообще. Но не такого ужасающего равнодушия, конечно. На меня он больше вообще не смотрел. Наверное, так и не понял, что я теперь — снова живая, а не мертвая, как он привык. Снова прибилась к теплокровным.

Эвин военнослужащий оказался лейтенантом и артеллиристом, сразу после свадьбы они убыли в маленький городок близ Волгограда — Капустин Яр. По какой-то причине командование отказалось предоставить лейтенанту комнату в общежитии для семейных, и первый месяц они жили в обычном офицерском общежитии. Эва звонила мне с переговорного пункта и рассказывала в слезах, что вот сегодня соседи лейтенатна поднимали с земли на третий этаж девушку на связанных простынях, в обход суровой комендатуры. Девушка извивалась в воздухе, в это время один из наблюдателей крикнул молодецки: "А что мы ее тащим, все равно никому не даст!" Девушка испуганно закричала: "Всем дам! Всем дам!", так и развлекались.

Думаю, все это не должно быть важно сейчас. Алеша приехал, привез девушку, немного странноватую, конечно, но какая разница. Сын приводит девушку знакомиться с матерью, это нормально, это правильно, это так по-семейному. У меня не было настоящей семьи, а теперь будет. Как это прекрасно, девчонка родит маленького мальчика, я возьму его на руки и это все равно будет мой ребенок. Мой и Его, просто он выбрал себе родиться у девчонки, так бывает. Мне ничего не надо кроме, я настолько истерзана прошедшим годом, что не хочу оглядываться назад. Хорошо бы еще не загадывать вперед, но я вовсе не загадываю, просто начался обратный отсчет, десять, девять, восемь…