Наташа Апрелева - Пояс неверности. Роман втроем

© Апрелева Н., 2010

© Егоров А., 2010

© ООО «Астрель-СПб», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

– На что жалуетесь?

– Я не видела у тебя этого свитера.

– Какого?

– Вот этого.

– Вот этого полосатого?

– А ты видишь здесь еще какой-нибудь? С вывязанными лошадками и норвежским орнаментом?

– Ну, мало ли. Вот в прошлый раз ты молчала-молчала, а потом спросила меня, как мне нравится Элла. Я не помнил, кто такая Элла. А ты сказала, что это новая горничная Шустова, она подавала нам кофе и торт с вишнями. У Шустова. «Черный лес».

– Какой лес?

– «Черный лес». Торт так назывался – «Черный лес». Вот его я запомнил, а Эллу – нет. А ты спрашивала. И сильно гневалась. Ты решила, что я полюбил Эллу. Неземной любовью. Эн эл.

– Перестань. Меня бесит твоя страсть к аббревиатурам. Это не смешно. Это даже грустно.

– Э эн эс. И дэ гэ.

– Так. Что за свитер, может быть, все-таки скажешь?

– Обыкновенный Ферре.

– Ты сам купил?

– Отличный вопрос. То есть у нас считается, что я не в состоянии купить себе дурацкий грошовый свитер?

– Ферре – это не дурацкий грошовый свитер… Тебе подарили его, да? А кто?

– Да мать твою так!.. Сколько можно!..

Все повторяется.

Вздрагиваю от участливого вопроса продавца, или как сейчас правильно называются эти девушки в супермаркетах, двигающие картонные упаковки вдоль по полкам, – менеджер зала, консультант, мерчендайзер, бог знает.

– Вам помочь, женщина?

Девушка поправляет форменную темно-красную жилетку, на ее подбородке крупная коричневая родинка, густо поросшая темными волосами, похожая на мокрицу со многими ногами, – довольно неприятно, неужели никак нельзя избавиться. Впрочем, твои мокрицы многим хуже, подруга, одергиваю себя привычно. И ног у них не меньше.

Благодарю за участие, отказываюсь от помощи, стыдливо осознаю, что уже несколько минут оживленно обращаюсь к банке маринованного имбиря. Вообще, я часто разговариваю вслух, неважно, что в большинстве случаев я при этом одна. Или вот в обществе имбиря. Проговариваю наши чудные диалоги. Замечаю за собой, что тоже начинаю сводить к аббревиатуре те или иные выражения. Эта Его привычка, такая вредная. Такая притягательная.

– Почему ты никогда не можешь сказать, о чем ты думаешь?

– Ни о чем.

– Я трижды просила тебя сделать телевизор потише.

– Извини.

– То есть ты настолько ушел в свои мысли, что не слышал.

– Я извинился.

– У тебя есть кто-то еще!

В ответ он красиво ложится на кровать, красиво заводит руки за красивую голову и красиво улыбается. Еще может красиво взъерошить темные волосы – мальчишеский жест – и я наконец-то замолкаю, побежденная. Жду, когда Он скажет:

– Иди сюда!

Он говорит это не всегда. В последнюю нашу встречу не говорил, да и в предпоследнюю тоже, и мы валялись автономно в прямоугольных подушках, по разные стороны кровати, зачем она такая большая, кто-нибудь знает. Вся квартира кажется меньше, чем Его кровать, никогда бы не подумала, что так бывает, а вот бывает.

Огромное бежевое покрывало Pratesi из монгольского кашемира – сама тащила из Италии в безразмерном пакете с ручкой – по краям три нашитые бархатные полоски в полсантиметра шириной, обычно я начинаю нервно ковырять одну из них ногтем, выдергивая нитки. Варварство, разумеется, но мне нужно как-то себя занять, успокоить. Вынимаю сигареты, Он достает пепельницу, всем своим видом выражая, что не одобряет курение, я знаю, закуриваю и выдыхаю беловатый дым. Мое отражение в дверце напрочь зеркального шкафа-купе теряет пугающую резкость, можно не бояться увидеть признаков ураганного старения и осыпания лица, мои вечные страхи. Просто темные волосы, просто темные узковатые глаза, просто широкие скулы.