Юэда Снеж - Перерождение

А в следующий миг его язык проникает в мой рот. Настойчиво, властно, жёстко. Демон вгрызается в меня, целует. Господи, целует! А я ничего не могу сделать, даже крикнуть. Я задыхаюсь. Задыхаюсь от жара и понимания.

Рвусь, отпихиваю его, но он только сильнее вдавливает меня в кровать и впивается зубами. До боли. До крови. Лишь когда начинаю давиться, демон отрывается от меня.

Судорожно глотая густой, пропитанный сладкими благовониями воздух, молю только об одном – чтобы он убил меня. Просто убил. Господи Боже, Отец Всемогущий, защити! Не дай ему совершить это. Не оставляй меня!

– Молишься, ангелок? – усмехается Дьявол, и от его голоса тело бросает в дрожь. – Твои старания напрасны – он не услышит. Он никогда никого не слышит. Так что расслабься и падай во тьму, ведь тьма – это в первую очередь удовольствие.

Он касается моей щеки, проводит ладонью по лицу, улыбается как победитель. Победитель?

Коротко выдохнув, я перекатываюсь и вскакиваю на ноги. Слабость уступает место отчаянной решимости. Пусть я один, пусть брошен, но я буду сражаться до последнего. Я – воин!

В его взгляде появляется интерес и…

Радость? Почему он рад? Что я делаю не так?

– Ты всё делаешь правильно, – произносит демон, будто мысли прочёл.

Мгновение – и свет меркнет, словно бы на глаза надели повязку. Но нас учили сражаться и вслепую. Я смогу! Нужно сосредоточиться.

Пол холодит босые ступни, и я ощущаю каждый камешек мозаики, а разгорячённое тело ловит вибрации. Я не просто так столько лет отпахал в Академии. Наука старых мастеров вросла в меня корнями. Но, кажется, здесь она не работает – я абсолютно не чувствую его.

Внезапный удар в солнечное сплетение вышибает из меня дух и сгибает пополам, а мощный рывок за волосы дёргает вверх.

– Отлично… – слышу смех и стискиваю зубы, когда его язык касается моей кожи.

Я бью. Резко, без замаха, целясь ему в горло, но демон лишь смеётся и, стиснув мои запястья, стягивает их верёвкой. А затем просто швыряет меня на постель. Не успеваю даже вдохнуть, как он оказывается сверху, заламывает руки, привязывает к чему-то, начинает целовать и кусать шею, плечи, грудь. Его руки гуляют по моему телу, дразнят. А я горю, задыхаюсь от этих противоестественных, отвратительных ласк. Сердце бешено колотится, а внизу живота постыдно наливается силой моё естество.

Будь я проклят!

– Долгое воздержание до добра не доводит, – говорит мучитель, лаская пальцами головку. – Я помогу тебе выпустить зверя.

Резким рывком он раздвигает мои ноги, и в следующий миг я чувствую, как его пальцы проникают внутрь, растягивают, смазывают, подготавливают меня.

Нет!

Дёргаюсь, сжимаюсь, но демон сильнее – он резко давит, и тело пробивает боль.

Почему я не сгорел там? Почему жив? Зачем? Господи, за что? Хочется кричать. Нет, не от боли, когда Дьявол, закинув мои ноги себе на плечи, входит в меня. Кричать хочется от собственного бессилия, беспомощности, от слабости своей. Хочется кричать, но воздуха не хватает даже на это. Только всхлипы, тихие, прерывистые всхлипы.

Сколько это длится – не знаю. Я потонул во тьме, потерял время. Мир сомкнулся на ощущениях его прикосновений, его толчков, его силы. Он был во мне, а я просто – был.

Последний толчок – и он изливается в меня, горячее семя течёт, обжигает. Затаив дыхание, жду его следующего хода.

Жёсткие губы касаются моих, и он снова целует. Но не так, как в первый раз, – аккуратно, обманчиво нежно. И я понимаю: он не убьёт. Сейчас – не убьёт. А значит, нужно стиснуть зубы и терпеть. Терпеть! Ждать шанса, чтобы сделать свой ход. Хотя бы попытаться сделать.

– Ты безумно сладкий, – улыбается демон и переворачивает меня на живот.

Уткнувшись лицом в шёлк, чувствую, как он гладит меня по спине, ягодицам, как касается крыльев.

– Какой чистый, – тихо произносит демон, усаживаясь сверху. – Прямо как твоё имя: «Меирэль» – «Божественный Свет». Жалко будет терять такую красоту. – И страшным шёпотом в самое ухо: – И очень больно.

А в следующий миг адское пламя охватывает спину, вгрызается в меня, рвёт на части.

* * *

Огонь пяти шаров красит комнату прозрачным багрянцем, бросает блики, играет тенями, отчего кажется, что драконы на стене движутся, пляшут. У ног стоит поднос с остывающей едой. Я сижу на кровати и смотрю на зажатые в руках палочки.

Сколько прошло времени с той ночи? Не знаю. Я ничего не знаю. Даже кто я теперь.

Мои крылья… Их нет.

Он спалил их. Вырезал. Оставил мне два шрама, боль и смутные воспоминания. Рассудок просто не выдержал истязаний, и я потерял сознание.