Mel RedWolf - Одинокие закаты

Глаза приоткрылись в сумерках, привыкая ко мраку. Свет с окон казался слишком ярким. Острие клинка оказалось на уровне лица. Эти милые, заплаканные черты, немного нелепые в гордом выражении и слишком сентиментальном порыве. На губах невольно расцвела улыбка. Даже сейчас она прекрасна, даже сейчас от ее вида дрожит сладостно сердце.

Шаг назад завел ногу за другую. Ветер откинул пряди за плечо, а клинок осторожно вернулся в ножны, как его товарищ. Рубашку всколыхнул очередной порыв – ночной ветер быстро давал понять о том, что весна наступила только на дневное время суток.

– Ну здравствуй.

Прошептала тихо варг. Руки раскрылись, впуская в родные объятия.

– С возвращением.

Жемчуг острых зубов поблескивал в скупом свете поместья. Воссоединение, о котором пели бурно ярко горящие глаза зверя и шептала смешливая улыбка. Губы пылко прильнули к устам любимым в поцелуе женщин объединяя. Объятия нежные на шее скрепились, а пальцы тонкие в волосы мягкие вплетались.

Глаза, горящие в ночи за трепещущими ресницами, скрылись. Как же долго жаждала Ирен этого. Сколько времени прошло с последней встречи? Чаша терпения переполнилась песком боли и тоски, но теперь она вновь опустела, принося легкость душе. Нехотя отстранилась вампирша от супруги возлюбленной, руки на щеках её оставив.

– Как же я соскучилась. Любимая, дорогая. Ты не представляешь, как я мчалась, только бы вас увидеть. Моих драгоценных. Как ты себя чувствуешь? Как наши девочки? Никто не болеет? Не поранились? Уже спят? Я очень их увидеть хотела. Милая, так много сказать хочется, а слов всё не хватает…

Тихий смех, неловкий, словно девушка совсем юная влюбленная.

– Скорее, давай пойдем домой. Хочу увидеть наших малышек.

Уста приветливо встретили поцелуй, желанный, переросший в одночасье в пылкое единение. И понадобилось не малое самообладание, чтобы не впиться так крепко, чтобы остались следы от зубов. Ладони прижали хрупкий стан ближе, стиснули, как лозы дерево, но также крепко, как его собственные ветви.

В миг замерло все: время, свет, мерцание в фонаре на улице и шум города. Все это стало не важно, как и дневные заботы, ведь здесь и сейчас была она. Сердце сладостно сжималось от осознания, а каждая клеточка тела упивалась удовольствием быть рядом. Как свежий ветерок влетела отрада, остужая яростный гнет разлуки.

Нехотя, почти обижено, руки ослабили хватку, когда Ирен решила отдалиться. Верно, вечно это продолжаться не могло. Девочки…

Глаза приоткрылись с парой взмахов ресниц, будто после долгого сна. Как от мановения волшебства вокруг было слишком ярко. Россыпь звёзд тускло освещала мрак ночи. Свежесть переплеталась со стужей и запахом сочной листвы. Весна, таинственная ночь и тепло уютного родного дома. Все это было для них, для вновь воссоединившейся семьи.

Взгляд ловил каждую чёрточку. Тени пролегшие от бессонных ночей. Тоненькие ниточки морщинок от дум и слез – даже на чертах хладного вечного вампира. Яркий неровный блеск глаз, влажных от чувственности. Их хотелось целовать и ловить каждую перемену, как в зеркале души. Мягко легли подушечки пальцев на выраженные варговские скулы и Лана уже позабыла о своих мыслях, неловко поджав губы, будто нашкодивший ребёнок.

– Ирен… – тихо выдохнула Драйфорд и нежно приникла ко лбу, у тоненькой грани роста ярких волос.

– Все благополучно. Шалят, растут, особенно в своих шалостях. Никто и болеть не думает, как и спать. Их учат танцам. Сейчас как раз урок.

Удержание растаяло, как снег от тепла, а уголки губ поднялись вверх виновато.

– Пойдем, милая. Увидишь все сама, а потом уж и поговорим.

Рука нашла ладонь, а пальцы с трепетом поглаживали хрупкие пальцы Цепеш. Иногда Лана смущённо посматривала на супругу, удерживая порывы тут же льнуть. Увы, надо было обождать.

Сколько же волшебства таилось в этих нежных прикосновениях. В простых переплетениях пальцев так нуждалась Ирен. Нуждалась также сильно, как в воздухе и очень скоро могла бы умереть без этих мгновений, заключающих в себе счастье.

– Урок? Мы не помешаем? Я ведь буду их отвлекать.

Цепеш засомневалась в том, стоит ли входить в зал, где занимались девочки.

Но не одна она сильно переживала перед встречей. У самого порога уже стояли две служанки, одна из которых очень уж разволновалась и перчатки, истертые после долгой дороги, сжимались рабочими ручками. Как же она там? Наверняка выросла. А что если в ней уже нет необходимости? Что, если госпожа больше не нуждается в своей няньке? Она ведь уже не маленькая и делает всё сама. К тому же теперь у неё есть множество друзей. Конечно, о Миреле уже давно позабыли.