Властелина Богатова - Избранница Тьмы. Книга 3

Знакомые утёсы скользнули по обе стороны, ещё один поворот – Маар ощущал приближение лойонов, исга́р уже пожирал их. Метель ударила с новой силой, плащ захлопал на ветру, ещё немного, и глазам Маара открылись белые просторы – не различить горизонт, всё слилось в одно сплошное снежное море. От ледяной крупы, что вьюжила на пустынном взгорье, тяжело разглядеть хоть что-то. Но вскоре снизу, у подножия, из пелены показывались серые силуэты всадников. Воины, как муравьи, поднимались по снежному взгорью, быстро передвигались, приближаясь к Маару. Внутри всё ухнуло, когда Маар разглядел их число. Лойонов должно быть больше полсотни. Где остальные? Проклятье! Маар опустил руку на меч, обхватив рукоять, рванул его из ножен, пустил коня на шаг. Было рано возбуждать силу. Маар ждал. Смотрел вниз, сдерживая беспокойно фыркающую коня.

– Вперед! – отдал приказ один из предводителей, увидев стража.

Полетели стрелы, но они не достигали цели, их сбивало ветром. Маар сполна ощущал жерло пекла, что бурлило в нём. Сила, которая все эти годы тлела в нём, зрела, возрастала и ширилась, сплетаясь с глухой яростью, которая сейчас ревела в нём оглушительно. Маару стало смешно. На что они надеялись, когда погнались за ним? Ничтожества! Во что верили? Маару стало слишком мало воздуха, слишком быстро билось сердце – тянуть больше не оставалось воли. Удар. Удар. Сердце остановилось, а по венам разлилась смерть, лишая человеческого обличия, заливая глаза Маара тьмой, дрожащей бездонной, мёртвой. Исгар сошёл на землю, жеребец шарахнулся от него прочь. Все звуки пропали, остался по ту сторону сознания рёв рога. Окружение провалилось, разум Маара будто за занавесью, где-то далеко от него, и исга́р не слышал его голоса, только голод. Маар шёл вперёд, его шаги были неимоверно тяжёлыми, он будто обратился в гиганта, что, казалось, одним разом перешагивал эти горы, подпирая плечами небо. Сила бурлила в нём, как в громадном котле, разливалась, топила собой всё больше пространства – он давал ей волю, больше не держал, пока тело Маара не содрогнулось, а разум не накрыло разрушительной тьмой, подкатывающей волнами, с каждым мгновением все выше, больнее, невыносимей. В Мааре было сейчас всё: сила разъярённого зверя, мощь природы, ярость грозового неба. Тьма рванулась вперёд.

Раздался громогласный рёв. Ринулись вперёд лойоны, во что бы то ни стало атаковать врага. Убить. Сравнять с землёй. Маар чувствовал их гнев и животный страх, но лойоны бросали себя вперёд, под удар, не признавая поражения. Тьма сползала чёрным туманом, тьма клубилась сгустками, сплетаясь в тела существ сродни нойранам, только гораздо опаснее, они дымились и тлели пеплом, из глаз и пастей сочилось пламя, они оставляли за собой чёрный смог смерти. Тьма настигла первых всадников, поглотила, вгрызаясь, обгладывая огнём жертвы, поедала плоть, разбивая отряд. Сила металась по взгорью смерчем, разбрасывая лойонов, разя, обжигая. Кто-то пытался отбиться, кто-то бежал прочь, бросив оружие.

– Уходим! Назад! – пробилось сквозь толщу.

Лойоны падали с истошным рёвом, исга́р голодал их кости. Бежать было некуда. Маар жаждал убивать. Внутри него билось удовольствие от собственной мощи оглушительной, свободной, бесконтрольной, могущественной, питаясь всеобщей болью, выжигающей кровь. Исгар напивался ей жадно, и ему было мало. Слишком. Он жаждал ещё, рвясь вперёд. Но больше не осталось никого.

Маар качнулся, когда сквозь толщу пробилась тревога. Нужно спешить… Назад.

Обессиленно упав на колени, Маар глотал воздух жадно, запрокидывая голову, и вновь корчился в судорогах, сжимаясь пополам. Но вскоре всё закончилось. И только перед глазами всё ещё плавали тёмные пятна, в ушах стучала кровь. Сердце било как в набат, громко, больно. Он тряхнул головой, вынуждая себя очухаться. И когда исгар утих, залегая на самое дно, Маар открыл глаза и поднялся.

Склон усеян тлеющими останками тел, буря стремительно засыпала их снегом, погребая под белым покровом навечно. Все уничтожены. До одного.

Пошатнувшись, Маар повернулся, утирая хлеставшую из носа кровь, выискивая взглядом своего жеребца.

Я сначала не поняла, что это был звук рога, прокатившийся над головой пронзительным рёвом и унесённый бурей прочь. А когда Шед сказал, что это лойоны короля, сердце горячо затрепыхалось в груди. В оцепенении я пронаблюдала, как Ремарт что-то сказал Шеду, а тот, посмотрев на меня напряжённо, кивнул стражу, ответив. Но когда Маар поддел пятками коня и пустился прочь, в груди похолодело. Я беспомощно проводила его взглядом, пока метель не скрыла его от глаз. Ничего не понимая, вернула взгляд на Шеда и тут же одёрнула, себя удержав язык за зубами, и отвернулась, хоть внутри и распирало всё, и рвалось сердце куда-то прочь. Мы продолжили путь уже без предводителя.