Фанни Монтана - Цветы в небе

– Получаешь сертификат AFF и едешь прыгать в любой точке земного шара, подальше отсюда. В добрый путь.

– Ты так очаровательно от меня отбиваешься, что тебя ещё больше хочется… М-м-м, недотрога…

– Э-э-эй, Елисос! Жопой шевели, заебал ждать тебя! – доносится с края площадки приземления.

– Заткнулся там, гандон, блядь! – ревёт опозоренный на всю округу Еська. Боже, это лучшее, что случилось со мной за сегодня.

Умным мальчик и красивым рос,

А по факту оказался… Елисос…

Глупо, по-детсадовски, но о-о-чень смешно. Фыркаю.

– Прелестно! Ели (сос)сей… – в последнюю секунду меняю окончание, видя, что малиновый Еська чуть не дымится.

– Прекрати! Не смей!

– Как можно! Я взрослый человек, мне не пять лет, – и фыркаю, подождав для приличия секунд десять.

– Блядь. Теперь ни в жизни не забудешь.

– Ну, ты меня тоже фамилией дразнишь, а не называешь, как положено.

– А как положено? Хочешь, буду называть тебя Роман Ипатич?

–…Иваныч.

– Ипатич.

– Да почему?..

– Потому, что ипать тебя собираюсь.

Я попал в какой-то кошмар…

– Елисос! – зло брякаю я, всё же скатившись до пятого класса.

– Ха-ха! Значит, ты у меня собираешься…?

– Еська! Зря я тебя в двух тысячах над землёй не отцепил!

– Ладно, но тогда ты всё равно Еськин.

…Это не навсегда, это ненадолго, это временно…

Каждый вечер я надеюсь, что завтра его не будет. Напрасно.

У Еськи заканчиваются друзья, которых можно уговорить на прыжок – он приезжает один. Если мажоров для одного подъёма не набирается, он напрашивается в «обычную» группу. Брезгая надевать ношеный хаки, где-то покупает мегакрутой профессиональный костюм и шлем. Я всё жду, когда же он наиграется.

Каждое утро надеюсь, что сегодня его не увижу.

Но каждый день снова шагаю с ним в небо…

В укладочной никого. Я всегда сам своё укладываю – понасмотрелся на теперешних Ильнуров и Женьков в сланцах и растянутых трениках… Укладываются за две минуты, с мясом запихивают. Разбирать на сопла, пробивать? Зачем, всё и так утыркается! Стропы под резинки? Нахуй время терять! Волосы сначала седеют, потом дыбом становятся. У Максима Максимовича видимо ещё и с боженькой на облачке сделка, раз отцепки у нас не так часто случаются.

Выдыхаю облегчённо, предвкушая, что сейчас расслаблюсь немного, медитируя под привычные размеренные движения. Раскручиваю и зачековываю клеванты, наклоняюсь, распределяя стропы управления между пальцами…

– Неплохо!.. – тянет бесячий прынцеськин голос сзади, видимо имея в виду мою задницу, обращённую прямо к нему.

– Почему посторонние в укладочной?! – рявкаю я в пространство.

– Какой же я посторонний, Еськин?

– Помещение только для персонала. Твой подъём вечером, и допуска в служебные помещения клуба у тебя нет. Будь добр…

– Есть у меня допуск – вот, смотри! – и суёт мне под нос какой-то заламинированный прямоугольник с подписью МММ. – Ваш Максим Максимович…

– Всё, хватит. Отойди, ты мне мешаешь.

Еська затыкается и отходит в сторону, наблюдая за новым интересным пока действием. Продолжаю укладку 5 5 далее идёт описание укладки парашюта типа "крыло" методом про-пак – налистываю сопла, зажимаю между ног; пробиваю ряды строп, опускаю слайдер; оборачиваю купол хвостом, начинаю его закручивать. В тишине слышны только шуршание ткани и мат-перемат с улицы.

Кладу пухлый кулёк на пол и молюсь про себя, чтобы Еська не начал комментировать… Потому что дальше у нас по плану начинается порнография. Становлюсь коленом на конец кулька; обхватывая его руками, сгоняю воздух от себя. Широкий край кулька, как водится, надувается и этот воздух надо выдавить. А делается это так – я, стоя на коленях, плюхаюсь на надувшийся передо мной край грудью и плечами, застывая с торчащей вверх задницей, и руками, зажатыми между коленей – и ёрзаю по кульку, выдавливая из него воздух.

– Блядь, Еськин, это что – правда так положено? – в восхищённом голосе всё же чувствуется лёгкое сомнение.

Молча продолжаю укладку. Из позы рака выпрыгиваю в упор лёжа. Тугая колбаска парашюта лежит подо мной, как робкая девочка. Плотно обнимая свёрнутый парашют с боков, медленно делаю волну всем телом, выжимая остатки воздуха. Ещё раз. И ещё. До конца…

– Еськин, да что же ты делаешь?! У меня реально встал!

Боже мой, ну что за долбоёб, а? Баснословный!..

Воспылав к моим конечностям,

Стояком светя в беспечности,

Растеряв всё человечное,