Валентина Гордова - Двойной сюрприз для блудного папочки

Я, как кретин, тупо моргаю пару раз, но не потому, что не понимаю слов Глеба. Как раз наоборот, мне нужно несколько секунд, чтобы переварить это и выдавить из себя хриплое:

– Что случилось?

Не глядя, на автомате, чиркаю картой, хватаю со стеклянного прилавка только что красиво упакованное кольцо для моей очаровашки и несусь к выходу. В дверях чуть не сбиваю с ног какого-то мужика, не слышу его гневных слов и почти бегу к машине.

Давно со мной такого не было. Давно я не срался до такой степени, что ноги отнимаются.

Глеб в двух словах пересказывает свой короткий разговор с доктором, говорит что-то про нервный срыв моей малышки, а потом что-то про её неуравновешенного мужика. Дослушиваю я уже в машине, на которой Игорь, водитель, нарушает все возможные правила дорожного движения и несётся к областной больнице.

Я почти уверен: если прямо сейчас не окажусь рядом с Варюшкой и собственными глазами не увижу, что с ней всё в порядке – кто-то пострадает. Я даже знаю одного такого Пашу, он ещё днём в желающие записался.

Игорь делает невозможное и доставляет нас за какие-то десять минут. Я выпрыгиваю из машины раньше, чем она успевает окончательно остановиться. Почти лечу вверх по лестнице, проношусь через коридоры и пост что-то закричавшего дежурного врача, снова на лестницу и через полупустой коридор четвёртого этажа.

– Егор, – Витя управляет данным медицинским учреждением, а по совместительству ещё и является моим бывшим одноклассником. Я позвонил ему по дороге и успешно договорился о том, чтобы мою малышку Гримов посмотрел сам.

– Где она? – Врезаюсь в него, проскочив мимо Глеба и ещё каких-то людей на диванчике у стены. – Вить, будешь молчать, я тебе врежу и найду её сам.

Сейчас я не в том состоянии, чтобы шутить. Максимум, на который меня сейчас хватит – это придушить кого-нибудь.

– Успокойся, – велит старый друг и с силой сжимает моё плечо. – У девочки всё хорошо. Просто перенервничала. Мы вкололи ей пару витаминок, отлежится у нас ночь и утром будет полной сил. Ты зря переживаешь, Егор.

Его слова просто пролетают мимо моих ушей. Срать мне на две его докторские степени и на все оконченные медицинские институты – пока не увижу Варьку собственными глазами, ни за что не успокоюсь.

А потом повидаюсь с этим уёбком Пашей – сомнений в том, кто является причиной Вариного нервного срыва, у меня нет никаких.

– Где она? – Мне приходится постараться, чтобы взять себя в руки и успокоиться хотя бы внешне.

Руки повыдираю этому уроду и в задницу засуну. Не Вите, конечно.

Сам врач неодобрительно качает головой, но без слов кивает мне на одну из дверей за своей спиной. Убирает руку, отступает в сторону и хочет что-то сказать, но попросту не успевает.

– Так это ты Егор? – Слышу за спиной чьё-то сопливое мычание.

И с таким трудом притянутое за уши спокойствие с грохотом разбивается о понимание: Паша.

Приходится оборачиваться медленно, чтобы не вмазать ему вот прямо сразу.

Паша в принципе такой, каким я его себе и представлял: не очень высокий, хотя определённо выше моей Варюшки, щупленький и на вид говнистый. Не спасает даже костюм с красным галстуком и зализанные лаком волосы.

Что же ты, Варюшка, в нём нашла?

– Паша? – Уточняю вот просто на всякий случай.

Вижу презрение на ебале и характерный для людей его комплекции «эффект широкой спины».

И бью прямо в челюсть – коротко, без замаха, с силой.

Этот урод отшатывается, но не падает. Зажимает рукой лицо, смотрит на меня с яростью и упрямо прёт обратно. Не знаю, на что он рассчитывает, но получает по морде ещё раз, посильнее и в этот раз целенаправленно в нос.

И на ногах он всё же не держится, заваливается на плитку пола, которую тут же заливает хлынувшей из носа кровью.

Я тот ещё урод, потому что мне совершенно насрать на этого кретина. Пусть хоть сдохнет прямо здесь, мне вообще по хрену.

Хочу уйти к Варюшке прямо сейчас, но понимаю, что до этого морального урода дошло не до конца. И вместо того, чтобы идти в палату, я приближаюсь к пачкающему пол Паше, приседаю рядом с ним на корточки и так, чтобы услышал только он, говорю:

– Ещё раз увижу тебя рядом с Варей, увезу в лес. Поверь, тебя не найдут. И даже криков твоих не услышат, хотя кричать ты будешь громко. Мы друг друга поняли?

Он что-то там шипит, сплёвывет прямо на пол и не отвечает ничего вразумительного.

Я не люблю, когда обижают дорогих мне людей. И если человек не понимает русских слов, значит, человеку нужно наглядно показать, что бывает с уродами вроде него.