Лали Та - Поющая для Зверя

Поджимаю губы, стараясь унять дрожь, но ничего не выходит.

В больное. Он бьет прямо в больное.

И сейчас я даже рада, что не могу говорить. Слезы сами на глаза наворачиваются, а губы начинают трястись. Позорная слабость, которая только удовольствие ему доставит.

– Почему ты плачешь? – он вдруг хмурится. – Пиерис сделал тебе больно?

Почему его голос звучит с такой угрозой? Эмиру и правда есть дело, или хочет просто позлорадствовать?

– Делал?!

Быстро и отрицательно мотаю головой. Он просто не успел…

– Хорошо… – шея Эмира чуть расслабляется. – Ты… Ты любила его? – поднимаю на него хмурое лицо, но вижу, что Эмир серьезен. – Любила, Аиша?..

«Я никого не любила кроме тебя. Никогда.»

Эмир вдруг вздрагивает и бледнеет, словно я и правда сказала это вслух.

– Ответь мне… – очень тихо произносит он, а я не могу. Просто не могу.

Ничего уже не сделать. Ничего не изменить. А ворошить прошлое – означает только новую боль нам обоим. А я… Я просто не могу больше. Мой предел уже давно достигнут.

– Почему ты, бл*** такая упрямая?! – вздрагиваю от его внезапной вспышки гнева, а Эмир вдруг запускает пальцы в волосы и начинает шагать из стороны в сторону.

– За что тебя лишили голоса? Хелона сказала, что связки вырваны как будто с корнем. Я знаю, что это высшая мера наказания для алияды. Хуже – только изгнание. А тебя, похоже, наградили обоими. За что, Аиша? – он вдруг подскакивает, хватая меня за плечи. – За что? Ответь мне! Напиши, если хочешь, но я должен знать…

А я до крови кусаю губы, стараясь не разрыдаться, стараясь не опасть мешком к его ногам, потому что больно… Ужасно больно жмет в груди от того, что мы с ним – лишь жертвы отвратительного обмана, чьи судьбы решены.

Эмир вдруг резко отпускает меня, смотря тяжелым взглядом, а потом кивает головой в сторону двери:

– Иди.

И я бросаюсь со всех ног к выходу, лихорадочно пытаясь понять, что делать.

Если он узнает… Если Эмир только поймет, как сильно он был обманут, то не пощадит никого.

Сколько смертей вы готовы принести на алтарь своего счастья? Я не собиралась приносить ни одной. Но зная Эмира Берая, я уже поняла, что он сожжет всю планету, если только станет известно, что виновница всего – не я.

***

– Так и знал, что себе заберешь, – усмехается Зох, входя в аппаратную. – Еще в самом начале, когда вошел, ты так посмотрел на нее, что я сразу все понял. Блондинка, как ты любишь. Всегда ж с рынков только блондинок себе заказывал, но обычно нам забрать разрешал, а тут вдруг… Я даже удивился.

Это уже вторая ночь, когда Эмир ночует здесь, в небольшой комнатке, смежной с аппаратной, отведенной на экстренный случай. Просто не может пойти к невесте в таком состоянии.

– О чем ты? – хмурится Эмир, делая вид, что не понимает, что речь идет об Аише. Продолжает бить по клавиатуре пальцами, получая шифрованный маршрут до Эрлис Луванга.

– О девке той, рабыне.

– Что-то имеешь против? – Эмир оборачивается, смотря в упор на Зоха, и улыбка тут же сползает с губ майора.

Мужчина чуть бледнеет, произнося:

– Нет, генерал, разумеется, нет. Всем, что есть у меня, я обязан тебе.

– Вот и славно, – отзывается Эмир, отворачиваясь обратно.

И Зох вдруг понимает, что эта та самая, ради которой они десять лет обшаривали все невольничьи рынки. Сам себе объяснить не может, это просто как озарение. Та, ради которой Эмир в одиночку полетел на зараженный радиацией Архаир, хоть каждый на Черной Бездне пытался вразумить его.

Подстава. Самая настоящая. Сархад фан Дормейский разрешил спуститься на планету только одному Эмиру. И любому идиоту ясно было, что это закончится смертью генерала. И он все равно пошел. Словно одержим был этой девкой. А вернулся потом через несколько дней не с ней… С другой, Азалией. И даже Зоху не рассказал, что произошло на Архаире. Замкнулся в себе еще больше, чем прежде.

И Зох только по старой памяти предложил остановиться в Колдоре, на невольничий рынок, прежде чем вернуться в Эрлис Луванг.

Наткнулся на эту блондинку, и с ума сошел буквально. Генерал и ему привил эту тягу к белым, почти прозрачным бабам. И пусть вся в грязи была перемазана, его все равно как иголками пронзило от ее глаз зеленых.

И теперь он понял… Все понял. Это та самая. Потому Эмир забыл даже про красавицу-невесту, которая всех с ума сводила на корабле.

С Аишей ей все равно было не тягаться. То – что-то глубинное… Ради чего Эмир башку в такое пекло совал, что у Зоха волосы на затылке шевелились. Такое не перебить ни красотой, ни прелестями Азалии.