Лали Та - Поющая для Зверя

– Да! Да! Да! – Аза кончает под ним, и он содрогается в последнем толчке, прежде чем образ Аиши начинает таять перед глазами.

– Ты сегодня другой, – Азалия перекатывается на бок, начиная водить пальцем по его груди. Эмир напрягается, потому что никогда не любил треп после секса, а сейчас и вовсе был на грани безумия.

– Да? – выдавливает из себя, убирая ее руку и отворачиваясь на другой бок.

– Грубее, – выдыхает Аза, и он вздрагивает.

– Если сделал тебе больно…

– Нет, мне понравилось, – она слюнявит его ухо. – Если хочешь, можешь ударить меня… Мы еще не пробовали этого.

Эмир усмехается, думая о том, на что эта женщина – нимфоманка. Порочная и безудержная в сексе, она могла быть самой преданной из всех, кого он знал.

Она вытащила его из смертельного ада. Ни одна другая не была способна на подобное.

– Хочешь, я спою для тебя, милый? Пока ты будешь засыпать?

– Спой, – отвечает он, слыша, как сначала тихо, а потом все громче, из ее рта начинает вырываться невыразимо-прекрасная по чувственности мелодия. Только алияды способны издавать подобные чудесные звуки. Только их голоса способны излечивать раны и приносить немыслимую боль.

Он видит ее сквозь горячее марево. Она идет босая, зовя его по имени и обжигая нежную кожу о раскаленные угли. А он не может пошевелиться, потому что гравитация и раны почти растерзали его. Видит только ее расплывшийся силуэт обожженными глазами.

Ближе, еще ближе…

– Эмир…

Сжимает его руку в своей ладони и чуть приоткрывает губы, давая рождение невероятной по красоте мелодии.

Он в жизни не слышал ничего подобного. Никогда и не думал, что существуют подобные звуки, способные исцелять саму душу. И она так близко… Так трепетно сжимает его ладонь, что пламя отступает, покоряясь ей.

Она пришла за ним…

– Что такое, милый? Что тебе снится?

Эмир вздрагивает, понимая, что опять проснулся весь в поту, но не помнит ничего, кроме звука ее голоса и жара пламени.

– Ты… Мне снилась ты… Тот день, когда ты спасла меня из пламени.

И пальцы невесты, поглаживающие его кожу, кажутся совсем не такими чуткими как во сне. И он понимает, что начинает бредить наяву.

– Спи, милый, – Аза проводит ногтями по его спине, и даже голос кажется чужим. – Спи, я прогоню кошмары…

– Еду будешь носить отсюда. Генерал практически все свое время проводит на капитанском мостике. Следит за курсом и нашей безопасностью. Космос кишит пиратами с тех пор, как Мулцибер женился. О еде генерал задумывается редко, поэтому твоя обязанность – все делать вовремя. Это ясно?

Я киваю, смотря на хмурую пожилую женщину. Очень грузную с одутловатым лицом. Седые волосы закручены в тугой пучок, а глаза блестят вечным подозрением.

Куфея. Так она мне представилась. Она руководила на кухне всем, включая поваров, уборщиков и грузчиков, таскавших еду из грузовых отсеков сюда. Орала она нещадно. Так, что хотелось уши ладонями зажать.

Я ей сразу не понравилась, но обоснованной причины, почему, я не находила.

Обнаружив, что я практически бесполезна в приготовлении еды, она громко цокала минут пятнадцать, а потом сказала, что у нее нет времени меня учить, а потому я буду застилась постели, мести полы и носить еду Эмиру.

Звучало не так тяжело, как это было на самом деле, пока я не поняла, на сколько на самом деле корабль огромен.

Это, фактически, была небольшая страна, носящаяся по космосу. Поручения Эмиру отдавал сам Мулцибер, так мне сообщила Куфея, но в чем именно они заключались, не уточнила. Возможно, она и сама толком этого представляла.

Горничные, такие, как я, просыпались раньше всех, чтобы успеть вычистить рабочие места команды, а после навести уборку в их комнатах. С утра все начиналось по новой. Бесконечный день сурка.

Мне грех было жаловаться. Первые три дня моего пребывания на «Черной бездне» меня исправно кормили простой, но вкусной едой, меня никто не пытался изнасиловать или ударить, у меня была даже своя собственная каморка, куда умещалась всего одна одноместная кровать и небольшая тумбочка. Что ж, багажа платьев из прошлой жизни мне все равно никто не дал. После рынка рабов в Колдоре, мое текущее положение было более чем удобоваримым.

До сегодняшнего утра, когда Куфея сообщила, что отныне я буду носить еду Эмиру.

Все напряжение, едва утихнувшее в теле, разгорелось с новой силой.

Я даже не сомневалась в том, что это было личное распоряжение Эмира. Никому другому в здравом уме не хватило бы фантазии назначить ему в обслугу немую рабыню.