Алексей Ромашин - Анестезия. Записки нимфомана

Дом был пафосный, подъезд с консьержем, все дела, квартира также поражала воображение. Огромная круглая прихожая, из которой в разные стороны разбегались коридорчики, была заставлена обувью ровными рядами – туфли, балетки, кроссовки, сапожки, полусапожки. Опытный взгляд журнального дизайнера зацепил пару экземпляров Baldinini. Первый раз видел Baldinini вживую.

Мама встречала в розовом пеньюаре с опушкой, была тщательно уложена и воняла Шанелью №5, не переношу этот запах, он мне напоминает «Красную Москву» – парфюм моей училки по сольфеджио. Но речь не об этом. Прямо с порога я спросил: «Уважаемая… (уже не вспомню имя-отчество), а сколько метров ваша квартира?» Мама назвала какую-то нереальную цифру. Следующий мой вопрос был: «А почём сейчас метр стоит в вашем районе?» Мама напряглась и помрачнела. Считав её реакцию и насладившись в полной мере, я спросил: «Алкоголь любите?» И достал из пакета пузырь «Три топора».

Дальше я пил один и, по мере опьянения, приходил во всё большее веселье, а мама походу мрачнела. Потом невеста увела меня в свою комнатку, где показывала училищные акварельки и всякую прочую фигню. Я без спроса залез в её одёжный шкаф и нашёл там школьную форму – белый фартучек, кружавчики, все дела. Мне надо было на следующий день уезжать домой, и я настойчиво попросил, почти приказал, чтобы она пришла меня провожать на вокзал, надев эту самую школьную форму, взяв в руки большую бумажную гвоздику (ей предстояло её склеить за ночь), и чтобы непременно заплакала, когда поезд тронется, но не раньше. «*уй тебе, не буду плакать», – сказала невеста и вытолкала меня из дома под одобрительным взглядом мамы. Я подождал на улице пять минут, покурил, потом вернулся в квартиру, откуда меня так неоправданно жестоко выперли, и потребовал, чтобы мне вернули алкоголь, который я не допил. Отдали, хлопнув дверью. Короче – вечер удался. Я был счастлив, как кот, которому удалось нагадить в высокий валенок.

Я был уверен, что закрыл эти отношения навсегда, запечатав их огромной храмовой печатью, но рыжая таки пришла меня провожать на вокзал, правда не в школьной форме и без гвоздики. Замечу, что когда поезд тронулся, то вроде даже заплакала, или мне это показалось, не помню…

Вернулся домой, кончилось лето, от меня ушла моя постоянная подруга, хитро, по-партизански ушла, через сайт брачных знакомств, уехав в Италию, о чём я узнал в числе последних, да и хрен с ней, не о ней речь…

Я решил скуки ради позвонить рыжей в Питер, позвонил – завязалось общение. Общение оказалось приятным. За время нашего недельного романца общения как такового не было… так, разминали мышцы нижнего таза к взаимному удовольствию, а общения ни фига не было. Ленка оказалась вполне приятным собеседником, тонко рефлексирующей натурой и даже с каким-то культурным бэкграундом, одним словом – было хорошо.

Через два месяца телефонного общения я неожиданно почувствовал, что хочу быть с ней и готов на многое ради этого. Я начал прикидывать, что можно купить из жилья в СПб. Если пустить мою квартиру с молотка, выходила такая же квартирка в Девяткино, где разворачивались летние события. Я решил, что будет очень эффектно, если я приеду в СПб на новый год, закажу столик в «Собаке», напою невесту коньяком и… прости господи, сделаю предложение… Я сказал это?..

За несколько дней до Нового года я позвонил в Питер и сообщил, что хочу встретить Новый год с ней вместе, что заказал столик в «Собаке», ночной концерт «Текилыджаз», шишки, фуё-моё. Мне ответили – «давай, жду». Испросив у матери благословения, я переоделся во всё чистое, закидал в рюкзак шмотки, взял Пелевина в дорогу, шишки засунул в потайной карманчик и пошёл на поезд.

Ленка встречала на перроне. Она изменилась до неузнаваемости, окрасилась в тёмный блонд, остриглась под карэ. Улетучился весь вудстоковский шарм, поменявшись на что-то в стиле Pulp Fiction: алые губы, кожа – всё такое, мне, в принципе, понравилось. Ленка отжала у папы его внедорожник – здоровенный свиновоз американского автопрома. Я не знал, что она водит. «Ну что, в Девяткино? – спросила она, – Бобровы тебя ждут». «Меня ждут, не нас?»

Мы ехали и почему-то разговор не клеился, поначалу он казался шариком, шарик вроде покатился, потом превратился в кубик, покачался на одной грани и замер. Мы не разговаривали, я прислушивался к её вибрациям, понимая, что они не те, которые я хотел бы ощущать… Потом Ленка заговорила. «Лёш, – сказала она, – тут такая фигня приключилась… короче… у меня появился парень, и я скорее всего за него выйду. Ты хороший, но я не могу ничего с этим поделать». Далее было: «всё сложно, я запуталась, он такой, а ты такой, попу трогаешь рукой»… я достал из кармана свою кнопочную Nokia и начал играть в Тетрис…