Eva Rest - Изумрудные серёжки

Пополю крался тяжёлый туман. Он начинался у самой опушки леса и тянулся до первой линии деревянных домиков. Казалось, что чудище высовывает свои щупальца из лесной чащи, чтобы своровать всех хорошеньких девушек деревни.

Одна из них стояла на террасе, обрамлённой цветочными горшками. На плечах её покоилась пуховая шаль. Концы белых волос, слабо заплетённых в косу, терялись в складках юбки. Эм давно уже допила какао, но всё ещё обнимала кружку пальцами, будто пытаясь согреться.

Она жила здесь уже два года. Почти тысячу дней в социальном вакууме. Поначалу ей нравилась тишина леса. Но спустя тысячу тихих ночей, она променяла бы их все на простые человеческие отношения и понимание смысла жизни.

Сейчас она вспоминала, как весело им с Питером было жить в центре столицы. Она приехала сюда по обмену – учиться в большом университете этой маленькой северной страны. Ей плохо давался их шершавый, ломаный язык, поэтому, когда Пит подошёл к ней знакомиться и выдал тираду о том, какая красивая у неё улыбка, девушка не поняла ни слова. Казалось, он отчитывает её за то, что она сидит на ступенях университета., поэтому Эм поднялась на ноги и на английском возмутилась, что вокруг сидят десятки студентов, почему он выбрал своей жертвой именно её. Пит растерялся, а потом повторил комплименты на английском. Когда они наконец поняли друг друга, то впервые вместе рассмеялись.

Эм очнулась от наваждения и закрыла веранду на защёлку. Питер смотрел футбольный матч в спальне. Гора грязной посуды, до которой целый день не доходили руки, ожидала в раковине.

Они давно не разговаривали по-настоящему. Не просто «как дела, что делаешь», а как раньше. С полуслова, когда понимаешь в человеке то, что он сам в себе понять не может. Раньше он говорил, а она соглашалась. И всё было хорошо. Но теперь всё не так. Сейчас они живут словно в разных вселенных, встречаясь на совместный ужин. Питер работает в офисе, Эм работает из дома, а вечером они не знают, что обсудить.

– Когда всё пошло наперекосяк? – думала Эм, пока мыла посуду. Взгляд упал на три пустые металлические миски. – Пит, собаки!

Он всегда ленился кормить их вечером, но разделение обязанностей – святая святых, когда один из пары фрилансер. Эм ни за что бы не стала кормить псов, поэтому она поднялась на второй этаж:

– Покорми собак, ты забыл.

Пит закрыл ноутбук.

– Сядь ко мне? – он протянул ей ладонь.

Эм угрюмо вздохнула и присела на кровать рядом с мужем. Он сгрёб её своей длинной рукой и накрыл пледом. Эм уткнулась ему в плечо.

– Знаешь, я сегодня весь день думал о тебе.

– И что надумал?

– Что я уделяю тебе мало внимания, что должен больше времени проводить дома.

– Считаешь, дело в этом?

– Да, а в чём же ещё?

– Может, в кризисе среднего возраста, или в экономическом? Есть ещё политические конфликты. Или дело в том, что мы не общаемся с нашими родственниками? А возможно, в том, что ты так и не повесил турник на дом.

– Ну а турник тут при чём?

– Ни при чём, просто ты купил его два месяца назад, и мы договаривались, если покупаем что-то новое в дом, то сразу это устанавливаем. Никаких залежей непонятного хлама. Сразу.

– Да, ты права. Установлю его завтра. И всё-таки дело во внимании, – он убрал прядь волос с её лица, провёл большим пальцем по нижней губе, поцеловал в щёку.

Эм любила мужа. Любила же? Во всяком случае она тут же забыла о посуде и одиночестве, стянула шаль, сняла кардиган и заползла руками под футболку Пита, заставив его дёрнуться от холода пальцев.

Эм нажала на пульт от люстры, комната погрузилась во мрак. Пит не умел ждать, он сразу снял с себя майку и штаны. Его рука красноречиво проскользила по её коже от живота к груди.

– Я хочу тебя видеть, – он включил неяркий свет.

Эм вынырнула из блузки. Пит поцеловал её в губы. Медленный проникновенный поцелуй. Не такой, что тут же сотрётся из памяти, а тот, что заставит всё тело податься вперёд в поисках чужого тепла.

– Я уже и забыла, что ты умеешь целоваться, Питер Ульссон.

Он одобрительно промычал что-то, горячим дыханием странствуя по её шее. Большими пальцами снял лямки белья с гладких плеч и нежно поцеловал ключицы. Эм выгнула спину, будто кто-то потянул за ниточку, просунутую через её грудную клетку, и расстегнула застёжку. Пит расставил её руки и упёрся ладонями в хрупкие женские запястья. Губы коснулись отзывчивой кожи груди, вызвав непроизвольный громкий стон, вырвавшийся откуда-то из недр Эм.