Диана Билык - Чудачка для пианиста

Голоса студентов разлетались по широкому холлу и прятались в люстрах под потолком. Я грустно посмотрела на стенд с расписанием семестровых контрольных, академконцертов и сдач основных предметов и, перехватив пальто, помчала на выход.

Все в понедельник успею! Должна! Впереди еще целая неделя для пересдачи хвостов, я справлюсь.

Хотя из-за концерта домашка на выходных мне не светит. Папа обещал взяться за меня, но пока только грозился. Да он и не хотел, чтобы я сюда поступала, и ни копейки не дал ни на экзамены, ни на цветы, ни на одежду. Так что после одиннадцатого класса я сама тащила свои мечты и подрабатывала все лето, чтобы хоть частично обеспечить себя необходимым для учебы.

Одевалась на ходу: заматывала шею широким вязаным шарфом и путалась в рукавах и длинных патлах. Естественно, почти врезалась носом во входную дверь для великанов. Ненавижу ее – она тяжелая, метра три в высоту и на мощной пружине. Царская. Мои слабые руки еле-еле открывали громадину, и я вечно ругалась, как сапожник. Шучу, я не настолько испорчена, хотя завернуть матом еще как могу. С этой дубовой дверью, окрашенной лаком, всегда, вот всегда случались приключения. Древнее здание, что с него взять? Здесь даже стены пахли по-особенному старинно, а на потолок никогда и никто не смотрел – ты попробуй задери так сильно голову – шею сломаешь.

Вылетела пулей наружу, в холодный влажный воздух, и неудачно поскользнулась на последней ступеньке гранитного крыльца. Едва не сшибла локоть о стену, да-да, все как обычно и ничего нового, но меня вовремя дернула в сторону крепкая рука. Естественно, теперь на все плечо синяк будет от цепких чужих пальцев, зато пальто уцелело, и я не грохнулась с десяти ступенек на асфальт.

Вскрикнув, навалилась на спасителя и случайно скомкала мягкий темный кашемир пальцами. И поняла, что передо мной мужчина. Или парень, кто там в темноте разберет? Острая гвоздика и терпко-пряный шлейф лаванды и кипариса забили напрочь мой чуткий нос. Губы и ресницы бессовестно запутались в прядях цветных волос, пришлось изворачиваться аккуратно, чтобы не полететь по замерзшему асфальту со склона. А там лететь было куда – хоть весь квартал протирай попой дорогу перед спокойно идущими пешеходами.

Отряхнувшись, буркнула: «Спасибо», словила незадачливую белозубую улыбку и побежала прочь. Чуть поодаль обернулась, но внезапного помощника на крыльце уже не было, не смогла и разглядеть толком. Только приятный парфюм все еще щекотал нос и путался в волосах.

=Настя=

Примчалась на базу вся в мыле, растрепанная и расстегнутая. Горло драло от бега, ногу сводило судорогой – так быстро я еще не преодолевала два квартала вверх и огромную площадь. Кто бы знал, чего мне стоило успеть. И задержаться всего на двенадцать минут.

Пока ребята настраивались, я привела себя в порядок, напилась холодной воды и осознала, что тетрадь с песнями осталась дома. Вот невезуха! Настяша-растеряша.

На репетиции я была, как никогда, несобранная. Все время забывала текст и срывалась на вокализы. По типу: вместо слов выпевала набор звуков и букв. Войдя в кураж, вылетала на высокие ноты с бэлтингом 8 8 Бэлтинг – вокальный прием, в котором высокие ноты поются на опоре. и погружала низкие глубоко в грудь, отчего они напоминали мужские обертона. Такие грузовые и широкие, что даже наш басист, любитель музыки потяжелей, присвистнул в конце композиции.

– Си, ты где-то далеко-далеко, за горизонтом. – Толя почесал палочками рабочий барабан и отбил короткую негромкую дробь. Пыль ползала между нами и занавешивала просторную комнату слабым туманом.

Отодвинувшись от микрофона, я провела усталым взглядом Вадима и Кота. Они попросились на перекур, а у меня было несколько минут для отдыха.

Заплела непослушные разноцветные волосы колоском и перехватила их проволочкой, что валялась на подоконнике. Вообще я русая, но люблю часто менять имидж. Вот сейчас, как настоящий попугай, с перьями – это мне после серой и дряблой осени захотелось чего-то эдакого. Но оно смоется быстро, потом еще что-нибудь придумаю: заплету сотню-две косичек, как вариант.

Из-за меня музыкантам приходилось смириться с неудобствами и даже промозглой осенью и ранней слякотной зимой «наслаждаться» дымом на улице. Мы уже сработались за год, потому никто не спорил. Я сигареты на дух не переношу, даже когда от одежды идет легкий приторный табачный шлейф – выворачивает. Алексей Васильевич, няшный дирижер, исключение, может, он и не дымит, а просто постоял рядом с курильщиком, я же точно не знаю.