Диана Билык - Чудачка для пианиста

– Ты справишься. – Дирижер моргнул голубыми глазищами, сжал коротко пальцы на моем плече и быстро вернулся на свое место.

Я отметила блеск его пшеничных волос, собранных в хвост на затылке, и крупные губы. Краса-а-авчик. Теперь, главное, не влюбиться невпопад, а то я такое умею и практикую.

Рука с палочкой потянулась вверх, и дирижер, как волшебник, нарисовал в воздухе завитушку. Оркестр замолчал.

– Алексей Васильевич! – выкрикнул кудрявый парень, выглянув из-за альта 6 6 Альтгорн (Альт) – медный духовой музыкальный инструмент. . – На тридцать четвертой цифре можно проработать момент?

– Вот сейчас и проработаешь, – спокойно ответил главный и приготовил руки. – Сначала! – Он бросил в меня строгий взгляд, растаял в мягкой улыбке и кивнул.

Я чуть не поперхнулась. Страшно же! Сейчас как напою им соль-мажор вместо ля-минора.

Пока играло вступление, я хваталась за микрофон охладевшими от волнения пальцами и держала колени вместе, чтобы не сильно дрожали. А когда пошел куплет, не заметила, как голос сам полился в колонки и вытянул чистые и глубокие ноты. Старалась не нагружать связки и петь расслабленно, но под конец все равно потемнело в глазах. Да здравствует адреналин! Люблю эти ощущения: когда сердце колотится под ребрами, как свихнувшийся зверек, а в голове будто взрывается фейерверк.

Импровизировать не стала, не хотела пугать народ, допела концовку в простом академическом стиле на чистых нотах, правда, позволила себе немного расщепить 7 7 Расщепление голоса – приём пения, при котором к чистому звуку примешивается известная доля другого звука, нередко представляющего собой немузыкальный звук, то есть шум. на пике.

– Ты всегда так поешь? – закрывая кабинет и оркестровую, спросил Алексей. Все уже разошлись, и мы выходили последними.

– Как? – Я невинно захлопала глазами.

Он пожал плечом и поравнялся со мной. Он был выше, осанка идеальная, крепкая шея, как у культуриста, а кисти – изысканные, с идеально-чистыми тупыми ногтями. Легкий запах табака от одежды, который я не переношу, на удивление не показался назойливым. Состояние аффекта сработало, скорее всего.

– Чисто спела. Очень камерно. Я бы сказал, кристально.

Я потерла переносицу, подбирая слова, чтобы аккуратно сказать, что по-всякому умею петь, но в рюкзаке уныло пиликнул мой старичок-мобильный. И я внезапно вспомнила, что опаздываю. Это же катастрофа! Завтра пробный концерт, а я тут разгуливаю. С красавцем-дирижером. Ох и глазища у него! И волосы длинные, ухоженные. Мечта!

– Простите! – прижала ладонь к груди. – Я побежала. Очень опаздываю.

– Секунду, – он нарочито медленно перекинул строгую мужскую сумку в другую руку. – Во вторник и пятницу ждем тебя на репетициях. Кравцов передвинет индивидуальные, чтобы ты успевала. Готовимся к новогоднему концерту тридцатого, а там посмотрим. Можем, возьму тебя и на «Огонек» в Новогоднюю ночь. Шабашка, так сказать. Надеюсь на тебя.

Я долго глотала воздух, чтобы не заорать «Ура-а-а-а!», а потом прикрыла челюсть и выдала:

– Я не подведу!

=Настя=

А теперь ноги в руки и главное – ни с кем не встретиться. Из преподавателей, конечно. Обычно меня даже забавляли эти прятки и беготня по замороченному зданию Академии, но не сегодня. Сейчас любая заминка обернется концом света, потому что ключ от репетиционной звенел у меня в рюкзаке. Ребята сначала замерзнут у входа на базу, а потом разбегутся, как тараканы. Нельзя-а-а. Концерт же на носу, хоть бы разочек программу отыграть.

Я передала номерок вахтерше и, пока ждала одежду, нетерпеливо цокала каблуком ботинка по кафелю и озиралась по сторонам.

Последние студенты собирались в кучки возле зеркала: кто-то из девчонок делился помадой, обычное дело среди бюджетных первокурсников, кто-то из ребят включил мобильный и хвастался своими музыкальными наработками. Тоже часто случалось в нашем заведении, но…

Я от души наслушалась здесь непризнанных гениев. Один знакомый с параллельного курса запевал, что сочинил за месяц тридцать песен. Я тогда чуть со стула не рухнула от удивления, а потом попросила показать сие чудо творчества. Оказалось, в лексиконе паренька слов-то мало, и в каждой песне они просто менялись местами: «Розы-слезы, твои слезы – мои розы, рядом грезы – вижу твои слезы» и прочие приторные и банальные сочетания. Похвалила «шедевр», спрятав улыбку под кулачком, и смоталась, даже телефончик не оставила. Он еще долго увивался и ловил меня в коридорах. Бесполезно. Я умею избегать ненужные и неинтересные встречи.