Сара вернула ему пряжку, расчувствовавшись еще сильнее от его рассказа, а также от звука его голоса и запаха тела. Быть с ним рядом, не смея повиснуть у него на шее, было для нее равносильно пытке.
— Вас, похоже, заинтересовал этот курган, — заглядывая ей в глаза, сказал Лайем. — Почему?
— Право же, я не знаю… — потупившись, ответила она. — Когда мы вошли в грот, у меня возникло ощущение, что я волшебным образом перенеслась в иной мир. Это трудно выразить словами…
Лайем пожал ей руку и сказал:
— Я понимаю. Вы очень впечатлительная женщина, Сара. У вас тонкая, художественная натура, вы наделены особым чутьем, редким даром видеть больше, чем обыкновенные люди. Я понял это, как только увидел вас в трактире.
— В самом деле? — Сара почувствовала, что во рту у нее пересохло от волнения, а пульс участился, как у скачущей галопом кобылы.
Он продолжал удерживать ее руку в своей, и перед глазами у Сары все поплыло, как тогда, в склепе, во время их долгого поцелуя. Несомненно, их притягивала друг к другу какая-то таинственная сила.
— Тогда, на общинной вечеринке, я пел и танцевал только для вас, Сара! — проникновенным голосом произнес Лайем. — Мне хотелось излечить своим искусством вашу израненную душу.
— Израненную? — Сара отшатнулась, отдернув руку. — Что вы хотите этим сказать?
— Ваша душевная боль написана у вас на лице, Сара, — с грустью ответил Лайем. — Вы, вероятно, недавно перенесли сильное потрясение, не правда ли?
Она бы рассказала ему в этот момент и о своем неожиданном выигрыше в лотерею, и о ссоре с мужем, но эротическое напряжение, возникшее между ними, сковало ее язык. Лайем нежно погладил ее по щеке и тихо сказал:
— Наверное, сегодня я зря к вам пришел. Вы слишком ранимы, а я — стеснителен. Это не очень лестная характеристика для мужчины, снискавшего здесь славу сердцееда, не правда ли?
Сара прокашлялась и спросила:
— А вы действительно сердцеед?
— Во всяком случае, среди местных девиц я прослыл завзятым донжуаном, — не моргнув и глазом ответил Лайем. — Уже потому, что со многими из них я целовался.
— Целовались? И только? — прищурившись, спросила Сара.
Лайем расхохотался:
— Во всяком случае, в этих местах я не выходил за рамки строгой викторианской морали. Но когда я живу в Дублине, то позволяю себе маленькие шалости.
— У вас там есть подруга? Студентка, наверное?
— Сейчас уже нет. Она оставила меня, получив выгодную работу в Бристоле. Я пережил настоящий шок. Но со временем рана в моем сердце затянулась. А вы не хотите рассказать мне свою историю несчастной любви, Сара?
— Честно говоря, мне бы не хотелось. Я приехала сюда, чтобы обо всем забыть.
— Извините меня за бестактность! Я не хотел сыпать соль на вашу свежую рану. Пожалуй, сейчас мне лучше оставить вас одну…
— Нет! Пожалуйста, не уходите! — воскликнула, не совладав с собой, Сара. — Останьтесь.
— Вы в этом уверены?
— Да! Встреча с вами — лучшее событие в моей жизни с тех пор, как я приехала в Ирландию.
— В самом деле? Странно! Ведь вы жили здесь настоящей отшельницей… Может быть, вы просто истосковались по мужчине?
Сара смущенно потупилась, не зная, что на это ответить. Она не ожидала от Лайема такой прямолинейности. Но его сочувственный взгляд подсказывал ей, что он говорит это искренне, не желая ее обидеть, как человек, которому можно доверять.
— Я действительно приехала в эту глухомань, чтобы порисовать в одиночестве и успокоиться, — наконец промолвила она. — В мои планы не входило искать чьего-то общества, а тем более затевать здесь любовную интригу. Но когда я случайно увидела тебя на вечеринке, я была потрясена до глубины души.
— И что же послужило тому причиной?
— Мой странный сон. — Признавшись в этом, Сара почувствовала облегчение.
— Что за сон? Он каким-то образом связан с могильником?
— Да! Как ты догадался?
— Дело в том, Сара, что я тоже проникся к тебе глубокой симпатией. Более того, я воспылал к тебе страстью. А когда узнал, что ты художница, то понял, что навсегда очарован тобой.
Он порывисто привлек ее к себе, и время вновь словно остановилось для Сары. Теперь она уже не сомневалась, что Лайем предназначен ей самим провидением. Странный сон, показавшийся ей поначалу игрой ее больного воображения, оказался вещим, и теперь ее душа ликовала. Лайем нежно поцеловал ее в губы, и сердце Сары наполнилось радостью и светом.
Их языки встретились, словно добрые приятели, и заплясали веселый танец. Лайем стал гладить Сару по голове и спине, она замурлыкала, словно кошка, от его возбуждающих прикосновений к ее эрогенным зонам. Колени у нее предательски подкосились, и Лайем подвел ее к дивану и уложил на него. Сара не сопротивлялась. Он лег с ней рядом и снова принялся покрывать ее лицо поцелуями, приговаривая:
Читать дальше