Ноэми Норд - Теплая тварь. Эротика. Теория соблазна

Глас мойр:

Урод, колченогий,

обманутый муж,

решил погубить Афродиту!

Любовники сошлись.

Она и Арес!

– Где муж?

– Ушел за топливом для горна.

– Мы одни!

Фалл Ареса восстал мечом.

Швырнув в перины Афродиту, любовник пал на дичь, пронзил.

Но вдруг сверкнула сеть и, сжав любовников в тисках, смешала с потом пот и с плотью плоть.

Вошел Гефест.

– Прости! – воскликнул Арес.

Молот Гефеста, вознесенный над предателями, замер.

– Умрите оба!

– Друг…

– Я отомщу! – рычал обманутый супруг.

В глазах двоился фарш двух смятых тел и брызги крови в пламени жаровни.

Но Афродита молчала.

– Предательница!

Она не просила о пощаде, нет. Она сама пощадой стала для него.

Жизнь – изменение.

Ревность на пользу монстрам.

Уродства забываются в моменты исступления.

А женщину ударить так легко. Ударить и простить.

– Ты бил ее?

– И на цепи держал. И клетку выковал золотую. Но это же… Афродита!

– Рассказывай и ты, Гермес.

– Что видел в ней, тумана надышавшись?

– Афродита… Афродита… Всем нужна Афродита. Переменчивая волна, дуновение ветра, рисунок на песке. Та пустота, которую можно заполнить желанием, любой причудой, манией, даже грязью.

Афродита с рождения была хитра и коварна, все время ловила взгляды, угадывая и предвосхищая мечты.

Она услужливо опережала зов воспаленных чресл, обращаясь то бухтой, полной звездных волн, то соломенной подстилкой.

Распутав клубки человеческих грез, она каждому показала свое.

Гермесу – мечту и музу.

Аресу предстала воином, соперником храбрейшим.

Гефеста обрекла на вечный труд и пекло.

Пред Аресом Киприда являлась безусым отроком, вспыльчивым, горячим в чувствах. От ласки звенели ягодицы, кровь заливала мозг, а непокорный взгляд сводил с ума.

Дионис в ней нашел смешливую подругу для купаний в винных реках. Тоскуют без нее сатиры, Пан грустит.

А Посейдон гордился достижением пловчихи, легчайшей на волнах, быстрейшей из дельфинов.

Гефеста, бога железа, творец любовных мук терзала без огня, лепила из скотины сладкий пряник.

В его ладонях плавила, как в тигле то обруч для волос, то пряжки и никчемные подвески. А мастер повиновался капризам, прокалывал над горном раковинки нежные ушей, улыбка скашивала рожу исполина.

Дева пищала от щекотки, плотоядно закатывая глаза. Им обоим наплевать на войны за окном, на океан вражды, на смерть героев, пока рождает пламя вещи для войны.

– Что сделала плутовка с книжником Гермесом?

– Представ пред ним весталкой, сумела точно повторить узоры альф, омег и бет, как ни один другой забитый ученик.

Он восхитился памятью, искусством подражания, желаньем познавать.

Он жаждал знаний, впитывал их не зрением и слухом – каждой порой кожи поглощал, но все равно не доставало звездочету.

Когда знаниям тесно стало в его голове, он изобрел алфавит, и сигмами исписал скалы пещер и стены жилья.

– Что чертишь ты все время на песке? – она спросила однажды у него.

– Мысли.

– Их слижет прилив.

– Не жаль.

– Объясни – для чего твой труд?

– Радость не мысль – а ее рождение. Свойства мудреца – порождать мысли, и засевать ими пустоту.

Была ли Афродита мыслью для него?

Он первый заметил дивный свет на берегу.

– Глядите!

Вытащил Пенорожденную из волн и положил на песок.

И тут же потерял.

Она растаяла, как очередной опус на песке.

Едва он прикоснулся – ускользнула.

Но разве не этого он сам желал среди тысяч дешевых побед?

Афродита всегда насмехалась над альфами и цифрами Гермеса:

– Кто много помнит – с сексом не в ладу.

Он был в ладу и гордился детородным великолепием.

Базальтовым гермам его гигантского фаллоса поклонялись странники на всех дорогах земли. Вакханки водили хороводы и оплетали венками каменные изваяния. Путники по гермам сверяли маршрут.

Кто не почтил в пути честь каменного фалла бравой шуткой: «Привет, Гермес!»

– Но как ты Афродиту оседлал? – нахмурил брови Гефест.

– Похитил сандалию с ног, спрятался в идейских скалах.

– Она нашла?

– Специально наследил. И по следам Киприда влетела в темную пещеру, угодив в объятья мудреца

– Кто здесь? – спросила.

Гермес схватил, смял, рот поцелуями заткнул.

Он манил, играл, выписывал круги, вибрировал мелкой дрожью, стонал сквозь зубы, рычал.

Он довел ее до безумия и не позволил узнать похитителя, пока задуманное не свершил.