Владимир Бауглир - Один...

И грянул гром! Ослепительная вспышка, вылетевшая из нас вместе со стоном и влагой. Вспышка, сменившаяся вмиг чернотой.

Мы падали! Нет, мы взлетали! Нет, мы летели, куда мы хотели! Трое, слившиеся воедино в любви, мы летели сквозь расколовшийся мир, сквозь тьму, сквозь концентрические круги к огонькам среди них... И любовь наша была сильней извечного страха пустоты...

Забавно: трое в полете, не считая кулька с одеждой... В полете сквозь лопнувшее пространство...

Мы так и вернулись.

Лешка — с Кольцом.

Я — с Монеткой.

А Игорь, разумеется — с пуговицей-амулетом... Да, мы вернулись. Потом. И объявили ошарашенной медичке, что сбегали на пруд купаться. А что, вода-то парная. Для здоровья полезно. И если она наш фонарик приняла за вспышку молнии — так кто же ей лекарь!

И она, кажется, поверила.

Но сколько же мы еще летали!

Потом...

Орияна, март-ноябрь 1992 года

Если кто-то вам скажет, что любовь невозможна под пулями — не верьте.

Тот, кто отрицает психо-сексуальный аспект магии — просто лжет...

Пусть оба участника знают, что магическое духовное действо, которое предстоит совершить, отличается от обычного сношения.

Этот ритуал могут выполнять и партнеры одного пола.

Учитывая, что большиство героев этой истории живет в параллельных измерениях, просьба обитателям нашего мира на роли этих знаменитостей не претендовать...

Случилось все это, когда я учился в школе. Мы — то есть я, Лешка и Игорек — по-прежнему занимались своими тантрическими фокусами. Для не читавших первых историй напомню: сдружились мы в пионерлагере три года назад, и тогда же Игорек, наш юный командор, обучил нас азам тантрической йоги.

Идея проста: отдавшись безраздельно любви, тантристы выделяют энергии поболее, чем атомный реактор. А вот на что эту энергию направить... Игорек сумел направить ее на разрыв барьеров сопределья, и мы путешествовали по параллельным измерениям, как у себя дома. Мы попадали в миры диковинные, и в миры, ничем от нашей Земли не отличавшиеся. В одном из них даже прослыли демонами (правда, все это были происки одного не совсем трезвого гремлина, но мы об этом, увы, узнали слишком уж поздно). Но всегда, стоило лишь нам захотеть вновь домой — мы уединялись, и наши нежные юные тела, сплетясь в объятиях любви, вновь окутывались голубоватым сиянием и, сломив барьеры пространства, мчались вперед...

И мы, трое юных и счастливых, возвращались домой, чтобы вновь и вновь отправляться в дальние странствия.

Так оно и было до того страшного раза. Что-то не заладилось еще при самом полете и, не успел я и глазом моргнуть, как Лешка и Игорь растворились в черноте пространства, и я остался совсем и совсем один. В пустоте нельзя падать вечно. А в пустоте между измерениями — тем более. Ведь падение там — всего лишь семь растянувшихся в бесконечность секунд. И лишь они истекли — я вывалился в ближайшее измерение.

Только что вокруг была чернота, и вдруг сразу — вокзал. Впрочем, вокзал был за окном поезда, а я — в проеме между полками вагона. Причем верхними. Так что грохнулся я — по Галактике звон пошел!

Ну, делать нечего: сперва разобраться бы, куда угодил. Поезд — значит цивилизация. Беглый взгляд по вагону — пусто. Или все уже вышли, или еще не вошли. В любом случае не вижу повода оставаться внутри. Выхожу.

Ой, мама! Не понял!.. Ощущение, что угодил в старый военный фильм. Или в ночной кошмар. На выбор. Первое, что бросилось в глаза — развалины до горизонта. Старые, уже не дымящиеся. Целым был только вокзал, да и то только на первый взгляд. И резанула одна деталь: нигде не видно ни детей, ни подростков. Обычно на всех вокзалах мира полно ребятни, а тут — одни взрослые. Причем — мужчины. Военные. С автоматами. Патрули, собаки. Ой, мамочки!.. Куда это я попал?!

Но делать нечего — присматриваюсь. С виду на людей похожи. Стало быть, за демона не примут. Уже хорошо. Хотя, кто знает. Если за враждующую сторону примут — так уж лучше демон, а то ведь и подстрелить могут...

Заметил я в одной группке паренька лет шестнадцати. На вид, по крайней мере. Все лучше, чем к здоровым лбам обращаться. Подхожу. Э, а как с языком-то быть? Если он здесь не похож на наш? Да нет, кажется похож. Повезло. Обращаюсь.

— Куришь?

— Курю, да только сигарет нету давно...