Лиса Дягилева - Роковое чувство

Мысли Ясона Минка уже около получаса витали в далях, абсолютно неизвестных ни его Советнику, ни кому-то ещё. Рауль Эм, наблюдавший за данным действием практически с самого его начала, уже начинал чувствовать некоторое раздражение, временами отрывая взгляд от «покинувшего его» Первого Консула и смотря на сцену, где в танце кружились два пэта. Второй Консул лично поставил этот танец, надеясь наконец-то вытащить Минка из непрерывного круговорота «работа-дом-работа» и выяснить, что с ним происходит. Не в правилах Эма было лезть в чью-то личную жизнь, но Ясон был исключением — ещё с Академии между ними установились чувства и эмоции сродни человеческой дружбе и Советник не мог оставаться в стороне от столь беспокоящих его событий. И дело было не только в том, что Первый Консул в последнее время сразу после работы спешил домой, забыв практически про все свои прошлые увлечения, включая аукционы пэтов и званые вечера — Минк менялся внутренне — очень сильно менялся. Эм сомневался в том, что это заметно кому-либо ещё, кроме него, ну и, разумеется, Матери. Но Юпитер по какой-то причине не хотела вмешиваться, а значит, это придётся сделать ему — его Советнику.

Устав гипнотизировать неподвижно смотрящего в одну точку — где-то чуть повыше сцены — Ясона, Рауль непозволительно громко поставил свой бокал с недопитым вином на стол, чуть задев им бутылку, издавшую при этом мелодичный звон.

— Скучаешь? — он невозмутимо встретил взор повернувшегося на звук Минка.

Тот внимательно смерил Консула взглядом и, кажется, догадался о причинах столь странного поведения. Устало потерев пальцами переносицу, Первый Консул Амои беззвучно отвернулся к сцене, на этот раз действительно устремляя свой взгляд на пэтов, исполняющих уже танец несколько другого толка.

— Рауль… — задумчиво произнёс он через несколько мгновений наблюдения, — это ведь всё искусственное, ты знаешь? — обращая испытующий взгляд на Второго Консула.

Эм почему-то сразу понял, что их разговор будет слишком откровенным — и он внесёт определённые изменения в их отношения.

— В какой-то степени всё в этом мире искусственно, — Рауль чуть пожал плечами, не показывая, как сильно удивило его это изречение. — Ты только об этом думаешь уже почти час?

— Нет, далеко не всё… — Минк явно снова погрузился в то самое состояние прострации, отворачиваясь к сцене и игнорируя второй вопрос. — Я точно знаю, что не всё.

— Ты поделишься со мной своими размышлениями? — Эм уже почти не скрывал своей заинтересованности от данных, по сути ничего не значащих, слов.

— Уверен, что хочешь это слышать? — спросил Минк неожиданно резко, в противовес своему лирическому настроению.

— Слишком много уточнений, Ясон, — блонди нахмурился. — Ты не считаешь, что это лишнее для нашего с тобой разговора?

Ничего не ответив, Минк жестом подозвал фурнитура, едва слышно приказав убрать пэтов и, дождавшись исполнения, целиком повернулся к сидящему в кресле Советнику.

— Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что знаю каково это — дотрагиваться до чужой обнажённой кожи, получая наслаждение самому и дарить его в ответ?

Сказать то, что Рауль на некоторое время лишился дара речи, значит — ничего не сказать. В его голове судорожно метались мысли о том, что это всего лишь шутка, или оговорка, или просто неверно истолкованная мысль, но нужно было быть полным идиотом, чтобы заподозрить в таком Первого Консула. Эм чётко понял: он истолковал всё верно, абсолютно верно, но вот представить Ясона Минка, подобно пэту, сжимающего в своих объятия кого-то, было выше его сил.

Молчание затягивалось, Первый Консул невозмутимо смотрел собеседнику в глаза, ожидая любой возможной реакции — смеха, который слишком редко возможно услышать от Рауля, и заявления, что это неплохая шутка, гнева и криков о том, что он сошёл с ума, что практически так же невозможно, как и первый вариант, просто тяжелого вздоха и слов о том, что Первый Консул явно заигрался. Но Советник молчал, лицо его было непроницаемо, пальцы рук побелели, изо всех сил сжимая ручки кресла, было видно: новая информация требовала более значительного времени для своего усвоения.

— Не молчи, я знаю, что это… звучит несколько странно, но не настолько же, чтобы ты разучился говорить? — лёгкая улыбка тронула губы Минка, вмиг ослабляя напряжение, тяжёлым воздухом повисшее в воздухе.

Наконец выдохнув, Эм откинулся на спинку кресла и чуть прикрыл глаза, выравнивая дыхание — стало легче, физически. Для облегчения же тревог духовных требовалось гораздо больше времени и прояснение слишком многих вопросов.