Ирина Дягилева: Бумажная клетка

– Ты выходишь замуж?! – Глаза Марины округлились. На лице отразилась целая гамма чувств: удивление, недоумение, недоверие и даже испуг. За последние несколько месяцев ее подруга сильно изменилась.

– Чему ты удивляешься? – меланхолично поинтересовалась Пульхерия.

– А как же твои принципы? Ты же любишь повторять, что хорошее дело браком не назовут, формализм начисто убивает романтику в отношениях между мужчиной и женщиной.

– Я от своих слов не отказываюсь, но у любого правила есть исключения.

– И ты считаешь, что твой случай и есть это исключение?

– Да.

– Докажи.

– Во-первых, он меня любит.

Марина скептически усмехнулась:

– Это не аргумент. Все твои бывшие тоже тебя любили. Они и сейчас продолжают тебя любить.

– Ему, кроме меня самой, ничего не нужно.

– А всем остальным что было нужно?

– Моя жилплощадь к примеру.

– Что-то я такого случая не припоминаю…

Пульхерия нахмурила лоб и стала сосредоточенно разглядывать потолок, словно там по мановению свыше должна была появиться необходимая подсказка.

– Я тоже, – наконец сказала она и с деланым безразличием пожала плечами. – Ну и что это меняет?

– Хорошо. Тогда что во-вторых? – проигнорировала вопрос подруга.

– Что ты ко мне пристала? – Пульхерия начала злиться. – По мнению глянцевых журналов, такой человек, как Герман, вообще не должен был в мою сторону смотреть, кстати, на браке настаивает именно он.

– С каких пор ты прислушиваешься к мнению глянца? – вновь недоуменно спросила Марина. – Да-а, теперь я вижу, дело обстоит намного хуже, чем я предполагала.

– Чем тебе глянец-то не угодил? – устало спросила Пульхерия.

– Пуляша, побойся Бога! У глянца нет мнения. У него коммерческий подход к любой проблеме. Главное, вызвать у читателя комплекс неполноценности, чтобы потом предложить от него избавиться, только за очень большие бабки. Нет людей полностью довольных собой. Если у вас лишний вес, вам предложат липосакцию. Если вы слишком худы – силикон между ребер, чтобы те сильно не выпирали. Морщины подтянут, скулы заострят, с губами сотворят такое, что мама родная не узнает. Если вы молоды и хороши собой, вам предложат пудру, не нарушающую естественный цвет вашей кожи. Главное – что-то предложить.

Пульхерия с подругой сидели за столиком безумно дорогого ресторана и ожидали возвращения Германа и Олега, которые находились в курительной комнате. Всего полгода назад, если бы кто-нибудь сказал ей, что минимум раз в неделю она будет ужинать в таком ресторане, она просто подняла бы этого человека на смех. Много раз Пуля проходила мимо по пути на работу и обратно. Тонированные стекла тщательно скрывали от посторонних глаз то, что было внутри. Зачем дразнить людей, уставших от забот и нужды, роскошью элитарного комбината общественного питания для очень богатой прослойки общества? Совсем недавно Пульхерия никаким боком не относилась к этому обществу. Она сама ходила по магазинам и рынкам, знала, что, где и по какой цене продается. Это знание сейчас ей очень мешало. Беря в руки меню, она мысленно высчитывала истинную стоимость блюд и сравнивала с ценой, стоящей в колонке справа. Сравнение приводило в шок. Вернее, те семьсот или восемьсот процентов прибыли, которые получались в результате нехитрых арифметических операций. Здравый смысл мешал в полной мере наслаждаться вкусом еды. Этот неугомонный здравый смысл подсовывал мысль простую и очевидную: надо быть идиотом, чтобы за такую цену покупать жалкий шницель с картошкой, морковкой и физалисом, живописно размазанными по красивой тарелке размером с небольшой стадион. Зачем дарить восемьсот процентов прибыли владельцу ресторана, разбойнику с улыбкой Чеширского Кота? Она была уверена, что справедливее отдать их безногому калеке возле метро, или нищей старушке, собирающей пустые пивные бутылки, или детскому дому.

Однажды Пульхерия поделилась своими сомнениями с Германом.

– Подобным образом справедливость не восстановишь, только настроение испортишь, а я прихожу сюда именно для поднятия настроения.

– А как же мое настроение? – спросила Пуля.

– Ты скоро привыкнешь. К хорошему быстро привыкают.

Прошло уже полгода, но она так и не привыкла. Единственное, что научилась делать, правда, с переменным успехом, – скрывать свое плохое настроение и при этом улыбаться.

– Сейчас на глянец нападают все, кому не лень, а он, родимый, живет и, кажется, процветает. У моего будущего свекра тоже есть парочка глянцевых журналов.