Любовь Сладкая - Секс в маленькой деревне

Хотела бы Светка выдворить эту Сусанну куда подальше, так вот ведь закавыка: а работать то кто будет? И так из-за нехватки учителей иногда доводилось самой читать по несколько предметов, в том числе и английский язык, которого Светлана отродясь не знала, так как когда еще сама училась в школе, у нее был испанский.

— Ни стыда, ни совести, — показывала она дрожащим пальцем на дом Сусанны.

— Ага, ага.

Дело в том, что (из-за безденежья, наверно) на окнах у Сусанны не было ни штор, ни тюли, и полсела могло свободно наблюдать, как она одевается поутру.

— И спит-то, зараза, голой, — говорил Петька-тракторист, известный в деревне сплетник: как выпьет рюмашечку — так и понесло.

— Язык-помело у тебя, — не верили ему сначала.

А потом и сами убедились.

Сусанна сама из себя была красивой; такая вся породистая дама — ноги толстые, грудь большая, а талия тонкая, хоть ущипни. Длинные рыжие волосы Сусанна укладывала в калач, губы красила ярко-красным, и всегда носила шпильки — для деревни неслыханное диво.

И вот как-то вечером, когда в магазине народу было тьма, Петька, став посередине, огорошил всех новостью:

— А я нынче Сусанну отымею.

— Да ну? — плюнул в его сторону Егор — водитель автобуса в райцентре. — Кто ты, а кто она?

— Не верите?

— Нет.

— А приходите через три час под ее окно, сами все увидите.

И вот в назначенное время возле дома Сусанны собралась вся деревня. Толкаясь локтями и шикая друг на друга, разинув рты и до боли расставив зенки, все внимательно смотрели на то, как в ярко освещенной комнате, распластав по кровати белое и пышное тело, лежит Сусанна. Над нею, расстегнув рубаху и до колен приспустив штаны, стоял Петька, бесстыдно выпятив свой тощий зад. Петька водил членом между пышных грудей Сусанны, а та стонала и извивалась под ним, словно гадюка.

— Да ты скотина, — вдруг из толпы выскочил Егор и, растолкав всех локтями, побежал к двери. Резко ударив ногой, он вскочил в дом Сусанны. Всем было хорошо видно как, ухватив Петьку за шиворот, он поволок его куда-то. А потом свет выключился.

Через неделю была свадьба — новая учительница младший классов выходила замуж за Егора.

И стали они жить в ее доме.

Иногда случайный прохожий мой видеть, как ночью, не закрыв окно и не выключив свет, Сусанна страстно сосет у мужа член, или он нежно лижет ее попку, поставив коленками на постель. Егор любил по-всякому ласкать свою жену, но особенно часто делал это на столе, подложив ей под спинку стопку непроверенных тетрадок, а пяточки — себе на плечи. Голова Сусанны в это время свободно свешивалась книзу, и длинные волосы рассыпались свободным каскадом аж до пола. Егор толкал ее членом в нежную дырочку, губки были раскрыты в сладострастии. И в это же время часто под окнами караулил Петька, от зависти он сглатывал слюну и нервно теребил руками свой некрасиво обвисший орган.

— Так тебе и надо, гад, — гневно плевалась в его сторону Светка, случайно проходившая мимо. — Будешь знать, как унижать женщин.

Света. Она не терпит соперниц.

А Света была звездой минета.

Никто в деревне не знал, сколько ей лет (нескольким подругам она призналась по секрету, что тридцать пять), но она специально не выходила замуж, потому что знала: как только выйдет — так сразу же и попадет в золотую клетку. А она этого не хотела. Потому что вокруг столько мужиков, а тут бац — и все они не твои.

И все из-за того, что ты типа мужняя жена?

"Да, хитро это мужики придумали, — часто размышляла Света. — Им, видишь ли, можно все — гулять направо и налево, заводить любовниц, да еще и жены должны их ублажать. А нам, женщинам, все это зазорно. Ну почему так?"

Вот и решила Света, что раз она останется холостой (а значит, ничейной бабой), то у нее все-таки больше возможностей, и прав.

И стала Света наряжаться. С утречка пораньше, когда замужние женщины, едва вскочив с постели, опрометью бегут к плите (чтобы начать готовить завтрак, а потом сразу же в хлев, на огород — ну и дальше так по плану), то Света, лениво отбросив в сторону одеяло, шла на кухню и ставила чайник — только для себя. Потом она становилась возле зеркала и проводила там битый час — укладывая короткие черные волосы в прическу и разрисовывая лицо. Губы Света покрывала ярко-алой помадой, тени наносила синие, туши на верхние ресницы столько, что векам тяжело было держаться параллели.

В ушах у Светы было множество сережек — золотых колечек, гвоздиков и просто обычных висюлек. Да и пальчики все в кольцах.