Надежда Волгина: Мышь № 313

— Как он? — спросил демон, имея в виду отца феи.

— Нормально. Он справится. Люди сильнее, чем вы, демоны, о них думаете.

На это Лайр ничего не ответил, лишь кивнул. В последние дни ему много пришлось переосмыслить, ко многому изменить свое отношение.

Мать Алисы приехала сразу же, как только Лайр сообщил той о состоянии дочери. Она не упрекала, не ругалась, хоть и заметно злилась, а сразу принялась за дело — постаралась исцелить фею силой своей магии. Пока это не принесло результатов, но она не сдавалась, и каждый день подвергала дочь целительному воздействию. В отличие от Лайра, который помнил о предупреждении Заура, что в таком состоянии Алиса может продержаться не больше месяца. По мере того, как текли дни, отчаяние его все усугублялось, хоть он и не подавал вида. Осталась неделя отведенного времени, а лучше фее не становилось.

На следующий же день после трагических событий в убежище заявились Кора с Тризаром. Им Лайр еще не успел ничего сообщить, но каким-то образом ведьма обо всем прознала сама. Оценив обстановку, Кора сразу же попыталась отстранить Лайра от лечения феи. Но не тут-то было! Он не собирался покидать любимую ни на секунду. Разве что Линде иногда разрешал подменять себя, когда возникала необходимость отлучиться. Ведьме пришлось смириться с существующим положением вещей и запрятать свое недовольство подальше. Но оно нет-нет, да проскальзывало, особенно когда Лайр настаивал на своем присутствии и на магических сеансах, которым ведьма каждый день подвергала фею. Но и с этим Коре в конце концов пришлось жить и работать.

Как-то так получилось, что по молчаливому согласию все остались жить в убежище. И теперь тут было гораздо оживленнее, чем во все времена его существования. И что самое странное, так это то, что похоже Зауру нравилось новое общество. А с Тризаром они вообще сразу спелись и частенько уединялись в лаборатории мага, занимаясь какими-то опытами.

Ведьма с джинном расшифровали рунную вязь, но толку от этого не было никакого. Разве что Лайр испытывал досаду, что их отношения с Алисой стали известны Коре с Тризаром во всех подробностях. Впрочем, нужно отдать должное этим двоим — они и словом не обмолвились об этом в каком-нибудь опошленном смысле. Они вообще делали вид, что ничего не знают. Лайр же иногда перечитывал перевод истории, но лишь для того, чтобы снова все вспомнить и пережить. Как же ему не хватало запаха феи, бархатистости ее кожи, которую он не уставал когда-то ласкать, а сейчас боялся лишний раз притронуться, чтоб не обжечься холодом и неподвижностью. Очень редко он позволял себе проявлять ласку, касаться феи более интимно, чем того требовали обязанности сиделки, когда уже совсем не в силах был совладать с собой. И разве что по ночам он неизменно прижимал ее к себе, даже когда лежал до рассвета без сна. Он делал это как тогда — в их единственную совместную ночь перед самой трагедией.

— Тебе нужно позавтракать, — вновь раздался голос феи, вырывая Лайра из воспоминаний.

— Сначала процедуры, — проговорил он, выбираясь из кровати, не стесняясь собственной наготы.

— Это могу сделать я…

— Не надо! Я сам! — довольно грубо перебил он Линду, всем своим видом давая понять, что она должна оставить их с дочерью.

— Как скажешь, — поджала фея губы и удалилась из спальни.

Лайр откинул одеяло и подхватил обнаженную фею на руки, стараясь не замечать, как сильно та похудела, став практически невесомой. Он знал, что Заур уже все приготовил к утренним водным процедурам. И каждый раз, пересекая порог купальни, с щемящим сердцем вспоминал, как любил тут фею, каким наполненным счастьем себя ощущал в тот вечер и ночь.

Обмыв Алису и закутав ту в толстое махровое полотенце, Лайр собственноручно перестелил постель, как делал каждое утро, и уложил в нее фею, накрыв толстым одеялом в тщетной попытке согреть. Система уже тоже стояла возле кровати. Об этом каждое утро заботился Заур, наполняя колбу сбалансированным жидким питанием, которое разработал сам, чтоб поддерживать жизнь Алисы, насыщать ее организм всем необходимым.

Лайр ввел иглу в вену феи, чувствуя как ее боль передается ему. Каждый раз, когда колол ее нежную кожу, не мог удержаться от дрожи, что делает ей больно и не может не делать.

Магический состав заструился по венам, окрашивая их в розоватый цвет. Лишь на мгновение на теле феи выступила пыльца, но уже в следующий миг коже вернулась привычная бледность. Магия крепко спала вместе с ее хозяйкой.