Ги Кар - Жрицы любви. СПИД

Еще не вполне осознавая, в какой глубокой пропасти очутилась, подавленная, она без сил упала в кресло, стоявшее в гостиной. Комната стала ей отвратительна, как, впрочем, и вся квартира. Недоставало сил даже закурить сигарету. Сколько времени пробыла она в прострации? Только тихий скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине, вывел ее из оцепенения. Это Жорж. Хотелось тут же выбежать к нему навстречу — пусть посмотрит, как она его презирает и ненавидит. Но она чувствовала, что не устоит и рухнет к ногам хозяина.

— Чем занимаешься? — спросил он, входя в гостиную.

Она не нашла в себе сил ответить и смотрела на него, как одурманенная.

— Милая, — продолжал он спокойно, — ты плохо себя чувствуешь?

Впервые его нежность показалась ей омерзительной.

— Не очень хорошо, месье Боб!

Он слегка вздрогнул, но сразу взял себя в руки. Его лицо помрачнело. Он подошел к ней, пристально глядя ей в глаза.

— Ну и что дальше?

Впервые Агнессе открылось его подлинное лицо, и ей стало страшно. Помолчав, он добавил:

— Это все, что ты хочешь мне сказать?

— Уходи!

— Это мне-то уходить? С какой стати?

Агнесса сверлила его почти безумным взглядом. Такой взбудораженной он никогда прежде ее не видел.

— И ты еще смеешь спрашивать?

— А ты смеешь предлагать мне уйти? Сама ведь прекрасно знаешь, что я здесь у себя дома.

Подавленная, она не нашлась, что ответить.

— Схожу пройдусь. У тебя будет время подумать. И учти: терпеть не могу семейных сцен… Мы ссоримся в первый и, надеюсь, в последний раз.

Она услышала, как хлопнула дверь в прихожей…

Только сейчас оцепенение сменилось бурной реакцией. Она долго рыдала. Агнесса оплакивала свою горькую участь и жестокое крушение счастья, которым жила вот уже три года. Она взглянула на своего сожителя другими глазами и, обменявшись с ним несколькими фразами, поняла, что не любит и никогда не любила его по-настоящему, даже когда считала его Жоржем Вернье.

Теперь, узнав правду, она презирала его всеми фибрами души. Как хотелось немедленно оставить этого подлеца и вновь обрести человеческое достоинство, замечательный пример которого всегда подавала сестра Элизабет.

Но как? Где скрыться? Уехать за границу, как предложила рыжая шлюха? Остаться во Франции и попытаться найти какое-нибудь достойное занятие? Снова стать манекенщицей «на подхвате»? Невдохновляющая идея. А если остаться во Франции, то где жить? В гостинице? Или, как раньше, в мансарде? На это едва ли хватит мужества.

Деньги давно уже доставались ей легко, и она привыкла к роскоши. Очень быстро она пристрастилась к образу жизни, навязанному «хозяином». Привязалась к новой квартирке, ее изяществу и комфорту. А главное, такого любовника так просто из жизни не вычеркнешь. Если даже удастся найти в себе силы для этого, он все равно будет преследовать ее, попытается снова подчинить себе. Он может быть опасен. Ужасно, но факт: занимаясь ремеслом уличной девки, неминуемо на самом деле становишься уличной девкой.

Где найти хоть какой-нибудь якорь спасения, чтобы не погибнуть? Она так же беспомощна, так же спутана сетями, как и Сюзанна. Ни с кем не знакома, кроме месье Боба и своей «клиентуры». Нет и надежной подруги, которой можно довериться. Мало-помалу растерянность сменилась бесконечной усталостью. Она поняла, что неспособна что-либо предпринять.

И тут в глубине души вдруг зазвучал едва различимый внутренний голос: «Возьми себя в руки! Нет, ты не погибла окончательно. Ты искренне заблуждалась. Вся твоя вина в том, что главным для тебя было наслаждение. Еще можно изменить жизнь. Ведь существует же любовь, истинная любовь…» Слова звучали все отчетливее и ближе. Она узнала этот нежный голос, который так любила, — голос Элизабет…

Никогда еще с такой силой она не ощущала, сколь близка ей сестра, смиренная монахиня, прислуживающая нищим старикам. Смутная мысль обретала все более зримые очертания — и вдруг пришло прозрение. Агнесса почувствовала себя уверенней: ведь есть сестра. Элизабет — тайна, принадлежащая только ей. Боб не смог проникнуть в нее и никогда не проникнет. Завтра же надо отправиться на авеню-дю-Мэн, вновь окунуться в тишину этого мирного убежища и обрести там душевный покой. Но на этот раз необходимо большее — признаться во всем, рассказать Элизабет. Только тогда она почувствует себя свободной. Лишь сестра способна помочь ей вырваться из когтей дьявола.

Агнесса не ложилась спать, она не смогла бы уснуть, обуреваемая множеством мыслей — то безнадежных, то обнадеживающих. Вновь и вновь ее воспаленное воображение перебирало тысячи различных планов и решений. Когда в лучах восходящего солнца засветились макушки деревьев Булонского леса, она была в полубеспамятстве. Надежда на скорую встречу с Элизабет помогла преодолеть оцепенение. Она подошла к туалетному столику и попыталась хоть как-то загримировать следы бессонной ночи.