Элизабет Эштон - Альпийская рапсодия

Но Макс не был ее другом и вряд ли мог стать таковым. Ивлин всерьез не восприняла его уверенность в том, что они встретятся вновь. Это было вполне в духе его цветистых комплиментов, а сейчас он, наверное, уже забыл о ней. Эта мысль слегка опечалила девушку. Впервые после своей трагедии она осознала, насколько она одинока.

— Конечно, я так не считаю, — обиженно сказала Эми, которая втайне гордилась своими современными взглядами. — Но все равно ты должна быть осторожна с иностранцами. Он мог повести себя весьма… э-э… нахально. Я правильно выразилась?

— Это слово к нему не применимо, — улыбнулась Ивлин. — Он держался абсолютно корректно. — Девушка взглянула на часы. — Уже время ленча, мне надо вымыть руки.

Когда она направилась к двери в свою комнату, Эми окликнула ее.

— Ты сказала ему свое имя?

Ивлин обернулась.

— Неужели ты думаешь, что оно о чем-то ему говорит?

— Нет, конечно, нет, — согласилась Эми. Она на мгновение забыла, что в музыкальном мире ее племянница была известна, как Изабелла Равелли. Ивлин Риверс этому миру не принадлежала. Когда девушка ушла, Эми опустила свое вязание на колени. Она была озабочена тем, чтобы уберечь племянницу от всего, что напомнило бы ей о прошлом и могло бы помешать ее выздоровлению. В разговорах с Ивлин все избегали темы музыки и всего, что с ней связано, но чужой человек не знал об этом.

К счастью, Ивлин не помнила имени Макса Линдена, но в этом не было ничего удивительного; ее слишком часто приглашали на разные концерты, и на его письмо она просто не обратила внимания.

Но Эми помнила письмо, которое переслал семье импресарио Ивлин. Тетушка гордилась успехами племянницы и интересовалась каждым приглашением. Макс Линден был известной фигурой в музыкальных кругах Европы. Он был связан с несколькими концертными залами Баварии и Австрии, а в настоящее время работал музыкальным директором Венской оперы.

Привлеченный хвалебными отзывами о таланте Изабеллы Равелли, он прислал ей приглашение приехать с концертами в Австрию. Но его письмо опоздало: концертная деятельность Ивлин закончилась, и ему сообщили, что пианистка не имеет возможности приехать.

Однако маловероятно, что это был тот самый Макс Линден, потому что такая выдающаяся личность должна была иметь весьма преклонный возраст и не бродить по горам. Но даже если это был тот самый человек, он вряд ли мог установить связь между невзрачной Ивлин Риверс и шикарной Равелли. Он никогда не видел известную пианистку, а племянница Эми стала сейчас выглядеть совершенно иначе, хотя и была в это утро оживленнее и радостнее, чем обычно.

Эми была озабочена тем, чтобы напоминание о прошлом не нарушило их отдых. Имя Макса Линдена вызвало у нее некоторые опасения, но в конце концов Ивлин ясно дала понять, что они вряд ли встретятся вновь.

Убедив себя, что все ее страхи беспочвенны, Эми сложила свое вязание в корзинку и пошла готовиться к ленчу.

Жильцы «Дома Клары» не относились к высшему обществу; это были обычные отдыхающие, которые сменялись каждые две недели. Среди них были пожилые пары, одинокие дамы, несколько молодых людей и одна-две супружеские пары с детьми. Не встретив среди них интересных людей, Ивлин насколько возможно избегала их общества. Для нее они были лишь тенями, не представляющими интереса.

Сегодня, впервые став более внимательной к окружающему, Ивлин заметила несколько пустых столиков в столовой и спросила об этом Эми.

— Колмерсы уехали, и семья Уэстонов тоже, — Эми была более осведомлена о своих соседях, — но говорят, что сегодня прибывает новая группа отдыхающих. Зеефельд уже готовится к летнему сезону, хотя я думаю, что в зимние месяцы сюда приезжает гораздо больше людей, увлекающихся зимними видами спорта.

Ивлин вздрогнула при упоминании о зимних видах спорта. Гарри неоднократно выступал на соревнованиях в Инсбруке, но она не знала, бывал ли он в Зеефельде. Она представила себя горы, покрытые снегом, и поежилась. Девушка знала, что к наступлению следующей зимы ей придется решить, чем она будет заниматься дальше. Ей казалось, что впереди ее ждут долгие годы бесцельной жизни. Макс напомнил ей, что она молода и у нее еще есть возможность все изменить, но Ивлин пугала необходимость искать какое-нибудь подходящее занятие. Она никогда не хотела заниматься ничем, кроме музыки. Конечно, она могла бы стать преподавателем, ведь у с нее такой большой опыт, но слишком мало людей хотели бы научиться играть на фортепьяно, а теперь даже вид когда-то любимого инструмента вызывал у девушки боль.