Пьер Рей - Аут

Мужчина позвонил в дверь углового номера 1029. Дверь открылась.

— Сюда, мистер Грин. Эти господа ждут вас.

Грин оказался в гостиной с огромным окном во всю стену. От красоты открывавшегося вида перехватывало дыхание, но это, казалось, не интересовало пятерых человек, находившихся в комнате. Все пятеро встали. Один из них подошел к Грину.

— Поверьте, мне очень неприятно, что пришлось приглашать вас таким образом. Но дело не терпит отлагательств… Позвольте представиться… Моше Юдельман.

В голове Грина что-то щелкнуло. Он знал, кем был Юдельман.

— Это — мистер Габелотти.

Толстяк кивнул головой.

— Мистер Итало Вольпоне, — продолжал Юдельман. — Мистер Барба и мистер Кримелло, финансовые консультанты мистера Габелотти.

Грин был потрясен этой сценой знакомства. Обычно «крестные отцы» Синдиката не открывают своего лица.

— Что-нибудь выпьете, мистер Грин?

— С удовольствием, — ответил Аксель.

— С содовой или без?.. — спросил Барба, наливая виски в стакан.

— Со льдом, пожалуйста, — попросил Грин.

— Присаживайтесь, мистер Грин, присаживайтесь…

Грин сел в кресло. Никто, кроме Юдельмана и Барбы, не произнес еще ни слова.

— Ваше здоровье, мистер Грин, — сказал Юдельман, поднимая свой стакан. — И за успех предстоящей сделки…

— Сделки? — удивился Грин.

— Именно, сделки! — подтвердил Юдельман. — Великолепной для вас сделки. Вы станете богатым, мистер Грин.

— Меня это устраивает, — ответил Грин.

— Двести тысяч долларов — немалые деньги, не так ли? — твердым голосом произнес Юдельман.

— Что я должен сделать, чтобы заработать двести тысяч долларов?

— Немного. Сообщите нам сведения, которыми мы обладали, но которые, к сожалению, утеряны… Речь идет о номере счета, на который вы перевели деньги вашего клиента Дженцо Вольпоне в Швейцарию. Два миллиарда долларов, мистер Грин, переведенных в «Трейд Цюрих бэнк» 22 апреля. Вы можете дать мне номер этого счета?

— Это очень затруднительная просьба, мистер Юдельман.

— Вы знаете, кто мы? — добродушно спросил Юдельман.

— Знаю, — ответил Грин.

— Боюсь, что у вас нет выбора, мистер Грин. Чтобы облегчить ваши сомнения, я скажу вам следующее… — Юдельман отпил небольшой глоток виски. — Эти деньги принадлежат нам, и вы, надеюсь, в этом не сомневаетесь. Два человека, знавшие секрет, мистер Дженцо Вольпоне, брат присутствующего здесь мистера Итало Вольпоне, и мистер О’Бройн, адвокат мистера Габелотти, погибли при трагических обстоятельствах, не успев сообщить нам номер счета… Сообщив его нам, вы не делаете ничего предосудительного. Наоборот, вы совершаете акт справедливости и оказываете нам услугу, о которой мы никогда не забудем.

Аксель Грин откашлялся.

— Предположим, что я отказываюсь…

— После всех наших откровений, думаю, это невозможно, — перебил его Юдельман.

Грин кивнул головой.

— Да, — сказал он, — да…

— Не согласитесь ли вы принять двести тысяч долларов в знак дружбы и признательности?

Грин провел ладонью по лицу. Он знал, что все, сказанное Юдельманом, — правда. В голове его мелькнули цифры: 828384 — обычный цифровой ряд без всяких премудростей. Детская игра… А как бы на его месте поступили люди, которыми он восхищался, — герои книг? Они бы отказались говорить. Но Аксель Грин хотел жить. Он достаточно долго прожил в Нассау, чтобы не знать, что малейшее неподчинение Синдикату равносильно подписанию себе и своим близким смертного приговора.

— Мы знаем, что учеба Джон-Джона обходится вам дорого, — серьезным тоном сказал Моше. — Не забывайте, что у вас есть еще Поль и маленькая Кристина, из которой ваша жена хочет сделать балерину. Нет ничего лучше счастливой семьи, мистер Грин. Но правильное воспитание детей требует немалых денег…

— Значительных, — согласился Грин.

— Поэтому мои друзья и я решили вам помочь, предложив такую солидную сумму за вашу услугу — двести тысяч долларов!

— Я ценю это, — сказал Грин.

— Тогда позволю себе задать вам вопрос: какой номер счета?..

— 828384,— ответил Грин, глубоко вздохнув. — Да, 828384.

— Спасибо, мистер Грин, вы очень благоразумный человек. Двести тысяч наличными вам доставят домой завтра к вечеру.

В замочной скважине заскрежетал ключ. Он быстро сел на кровати и зажал в ладони небритый подбородок. Богу угодно, чтобы он умер грязным.

Вошедший незнакомец бросил на кровать черную повязку.

— Завяжите себе глаза.

Движением головы Клоппе отказался. Если умирать, то смотреть смерти в глаза!