Дэвид Лоуренс - Белый павлин. Терзание плоти

Он внимал ей. Его глаза расширились. Рот приоткрылся, как у ребенка, который слушает сказку, хотя не понимает слов. Наконец она прервалась, посмотрела на него, нежно засмеялась и похлопала его по руке, приговаривая:

— О, мое доброе сердечко. Ты переживаешь? Как ты слушал меня, а ведь в моих словах не было ничего, что бы имело отношение к реальности!

— Тогда, — спросил он, — зачем ты говорила все это?

— О, вот это вопрос вопросов! — Она засмеялась. — Давай-ка вернемся к нашим баранам.

Они снова принялись листать иллюстрации, обсуждая их от случая к случаю, пока Джордж вдруг не воскликнул:

— Вот!

Это была картина Мориса Грейффенхагена «Идиллия».

— Ну и что здесь? — спросила она, вспыхнув. Ей припомнились собственные восторги по поводу этой картины.

— Разве это не прекрасно?! — воскликнул он, глядя на нее заблестевшими глазами. Его зубы белели в улыбке.

— Что? — спросила она, опустив голову в смущении.

— Ну, это… смотри, какая девушка… полуиспуганная… и страстная! — сказал он.

— Она вполне может испугаться, когда появится варвар в шкурах, сильный, властный и всякое такое.

— Разве тебе не нравится эта картина? — спросил он.

Она пожала плечами и сказала:

— Вот ты полюбишь какую-нибудь девушку, и, когда на поле расцветут маки, она упадет в твои объятия. Ей потребуется большее мужество, не так ли? И вообще…

Она рассеянно листала книгу и не смотрела на него.

— Но, — глаза его блестели, — этого мне было бы довольно…

— Нет, мальчик, нет! — воскликнула она, смеясь.

— Но я не должен терять голову… — настаивал он. — Не знаю, как я поведу себя, когда мне понравится какая-нибудь девушка, о которой пока и не мечтаю…

— Сэр Галахад, — сказала она ему насмешливо-нежным голосом и коснулась его щеки пальчиком. — Вам бы следовало стать монахом, картезианцем.

Он засмеялся. У него перехватывало дыхание под напором нового чувства, в груди вдруг запылал сильный огонь, а мускулы рук напряглись. Он взглянул на ее грудь и вздрогнул.

— Ты сейчас учишься, чтобы хорошо сыграть свою роль потом? — спросила она.

— Нет… нет… — Он старался смотреть на нее, но не мог. Хрипло засмеялся и опустил голову.

— Так что же? — спросила она с интересом. — Говори…

Он немного успокоился, но его глаза все равно полыхали таким огнем, что заставили ее отпрянуть назад, как будто пламя опалило девичье лицо. Она опустила голову и посмотрела на свое платье.

— Ты не видел этой картины раньше? — спросила она тихим, невыразительным голосом.

Он закрыл глаза и смущенно кивнул.

— Нет, никогда, — ответил он.

— Удивительно, — сказала она. — Это известная картина, и ее репродукции очень распространены.

— Разве? — спросил он. Она подняла голову, взгляды их встретились. Они некоторое время смотрели друг на друга, потом оба отвернулись снова. Это было пыткой для обоих — смотреть так близко друг на друга. Обоим эта близость причиняла боль. Они чувствовали в воздухе электрические разряды. Почти в панике Летти подыскивала слова.

— По-моему, эта картина выставлена в Ливерпуле, — наконец сказала она.

Он решил поддержать разговор и поэтому с трудом выдавил из себя:

— Я и не знал, что в Ливерпуле есть картинная галерея.

— О да, есть, и при этом очень хорошая, — сказала она.

Они снова встретились взглядом. Оба покраснели и отвернулись. Только так, отвернувшись друг от друга, они могли говорить. Наконец она встала, собрала книги и унесла их. У дверей она обернулась. Не могла же она упустить такой случай, чтобы лишний раз не поддеть его.

— Ты по-прежнему восхищаешься моей силой? — невинно поинтересовалась она.

Она была великолепна. Голова откинута назад. Красивая шея выгнута. Грудь вздымалась над стопкой книг, которые она держала на вытянутых руках. Он неотрывно смотрел на нее. Их губы улыбались. Она сделала горлом глотательное движение, и оба сразу почувствовали, как кровь по-сумасшедшему пульсирует в их жилах. Слегка задрожав, она вдруг повернулась и стремглав выбежала из комнаты.

Пока ее не было, он сидел и, как всегда, крутил усы. Она возвратилась в холл, что-то сумбурно бормоча себе под нос по-французски. Будучи под впечатлением игры Сары Бернар в «Даме с камелиями» и в «Адриенне Лекуврер», Летти зачастую подражала великой актрисе. Насмешливость также накатывала на нее волнами. Она смеялась над всеми, над собой, над мужчинами вообще и над любовью в частности. Что бы Джордж ни говорил ей, она отвечала ему той же сумасшедшей скороговоркой по-французски. Это выглядело странно, даже вызывающе. Он недоуменно поднял бровь, как поступал всегда, когда что-то причиняло ему боль, поморщился, он ничего не понимал.