Стефен Коллинз - Притяжение

В нормальном состоянии Ник стала бы с ним спорить, но сейчас она просто вышла из машины, оставив дверцу открытой, чтобы шофер не смог поехать дальше. Она заметила мужчину, который шел к тому же телефону-автомату, и ускорила шаг, чтобы его опередить. Мужчина не рассматривал ее как потенциального соперника; поэтому, когда Ник первая схватила трубку, он остановился, как громом пораженный.

— Черт побери! — Мужчина придвинулся к Ник почти вплотную, давая ей понять, что за ней образовалась очередь.

Ник набрала номер родителей, повернулась лицом к мужчине и странным голосом пропела музыкальную заставку из телепередачи «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Мужчина попятился назад.

— Мама? Есть кто-нибудь дома? Это Ник. Снимите трубку. Алло, алло. Алло, алло, алло, алло! Вы что, ушли в кино? — Родители нередко ходили в кино по субботам. — Ладно. Ничего. Ничего. — Ник невольно засмеялась. — Господи, папа, ты должен прочесть инструкцию по пользованию автоответчиком. Ты вернулся с работы? Тогда почему не звучит послание? Я даже не знаю, записывает сейчас аппарат мой голос или нет. Ладно. Позвоню попозже.

Ник вернулась в машину, захлопнула — дверцу. Только после того, как они проехали несколько кварталов, Ник осознала, что ей нечего делать на Бикман-Плейс.

— Подождите секунду. Остановитесь, — приказала Ник. — У меня изменились планы.

Шофер посмотрел на нее в зеркало заднего обзора и нажал на тормоза.

— Так куда мы едем? — раздраженно спросил он.

— Минутку, минутку.

— Куда мы едем, леди? — шофер повысил голос.

Ник надавила на виски, пытаясь припомнить адрес.

— Я не знаю. Дайте подумать.

— Вы не знаете? Тогда, пожалуйста, вылезайте. Пожалуйста. — Водитель указал на дверь, видимо полагая, что ведет себя крайне вежливо и галантно.

— Секундочку, секундочку, — проговорила Ник, пытаясь восстановить в памяти карту города.

— Нет. Нет, леди. Пожалуйста, выходите. Возьмите другое такси. Благодарю вас. Благодарю вас…

Ник зарычала. Звук раздался откуда-то изнутри, из неведомого ей самой места. Если бы она часто практиковала подобный рык, это наверняка повредило бы ее голосовым связкам.

— Заткни свой грязный рот! Я думаю. А ты заткнись. Заткнись!

Ошеломленный шофер молчал.

— Еще немного — и я вспомню. Да. Третья и Семьдесят шестая. Кажется, так. Вашингтон… что-то такое. Это большой небоскреб.

— Третья и Семьдесят шестая? — вежливо переспросил шофер.

— Да. Благодарю вас, — сказала Ник, устраиваясь на сиденье поудобней.

Эдвард, дядя Фрэнки. Она молилась, чтобы он оказался дома. По-настоящему молилась.

Равномерное движение такси вселило в Ник чувство страха перед реальностью. Она смотрела в окно на людей, выгуливающих собак, ведущих за руку детей, спешащих по делам.

Ник все еще трудно было дышать — она не могла переварить то, что произошло. Уолли Уолл Стрит, который два дня назад пытался всучить Ник свою визитную карточку, лежал теперь мертвый, со вспоротым животом в ее квартире.

У Ник не было адвоката. У нее до сих пор не возникало серьезных юридических проблем. Ее профессиональные успехи оставались скромными и не требовали личного поверенного в делах. Нужен ли ей адвокат сейчас? Ник не совершила ничего преступного. Она не убивала Джеффри.

«На ноже отпечатки моих пальцев».

Удалось ли Джеффри создать видимость того, что между ними завязалась борьба? Ник не могла быть в этом уверена, однако мысль о том, что именно это входило в намерения Джеффри, причинила ей сильную боль, в сравнении с которой вчерашние физические страдания казались пустяком.

Когда машина свернула на Третью авеню, Ник увидела дом дяди Эдварда на Уортингтон-Сомерсет.

— Нам сюда? — спросил шофер.

— Да, — ответила Ник, испытывая слабую надежду.

— Не Вашингтон, леди. Уортингтон. Так вы уверены?..

— Я уверена, — подтвердила Ник, роясь в сумочке. Тут она вспомнила, что у нее осталось всего семь с половиной долларов. На счетчике три доллара семьдесят пять центов. Она дала шоферу пятидолларовую купюру и попросила доллар сдачи, предлагая водителю на чай двадцать пять центов. Таксист вернул ей доллар и двадцать пять центов, отказываясь от чаевых. Ник мелодраматически сказала себе, что четверть доллара понадобится ей, чтобы позвонить в полицейский участок.

Такси уехало, и Ник подошла к высотному дому по ухоженной пешеходной дорожке. На улице, как это часто бывает зимой в Нью-Йорке, вдруг резко похолодало, и Ник почувствовала, как ветер румянит ее щеки.