Наталья Калинина - Театр любви

— Итак, в деле Кириллиной всплыли кое-какие обстоятельства, которые поначалу могли показаться обыкновенным совпадением. Жильцы квартиры номер шесть, что на третьем этаже, поздно вечером того же дня — дня гибели Кириллиной — заявили в милицию о попытке ограбления их квартиры. Муж и жена вернулись в двенадцатом часу ночи из гостей и обнаружили, что замок от входной двери сломан. Прибывшая на место происшествия опергруппа засвидетельствовала несостоявшуюся попытку проникновения в квартиру, скорее всего с целью ограбления. Судя по всему, грабителей спугнули, ибо сложный сейфовый замок был открыт, а второй, самый что ни на есть примитивный, остался цел. На следующее утро наш сотрудник зашел в домоуправление по поводу кое-каких формальностей, связанных с делом Кириллиной, и совершенно случайно стал свидетелем довольно любопытной сцены. Слесарь РЭО, некто Демидов, умолял главного инженера как можно скорей отдать ему трудовую книжку, так как он завербовался работать на Север и должен срочно вылететь по месту назначения. Инженер доказывал Демидову, что никак не может отпустить его, пока не найдет замену. Тот бил себя кулаком в грудь и твердил, что от этого зависит его дальнейшая судьба, может, даже жизнь. Потом перешел на более свойственный ему язык, что тоже не возымело действия. Тогда он заявил, что уедет без трудовой книжки, хватил кулаком по столу и выскочил из кабинета.

Апухтин взял меня под локоть.

— Наш сотрудник связался со мной. Я попросил его подробней разузнать об этом Демидове, и было решено нанести ему неофициальный визит в штатском костюме.

Как выяснилось, Демидов два года назад поступил на работу дворником, получил вскоре служебную квартиру, полгода назад был оформлен слесарем-водопроводчиком. Малый работящий, но большой выпивоха. Мы нагрянули в гости к Демидову и застали его в обществе «бомбы» с портвейном и в том состоянии, из которого могут вывести только в медвытрезвителе. Наш штатный «артист» Женька Седов быстро разобрался в ситуации, вошел в роль закадычного кореша и даже слезу пустил. Демидов окончательно раскис и, как говорится, потек. Стал рвать на себе рубашку и клясться в любви к нашей раскрасавице Москве, из которой ему, увы, придется по-быстрому сделать ноги в силу неудачно сложившихся обстоятельств. Остальное получилось само собой, практически без нажима с нашей стороны. Парень, конечно, здорово влип и получит немалый срок…

Я слушала его и размышляла о том, что одна нелепая случайность может повлиять на жизнь многих людей и что даже в справедливости бывает по большому счету несправедливость…

— Вы так спешите, что я едва поспеваю за вами. — Апухтин потащил меня в сквер. — Здесь тише и весной пахнет. А вы заметили, что весной в городе деревенские запахи? Правда, не все способны их унюхать. Разрешите продолжить?

Я кивнула.

— Кириллина, возвращаясь домой после звонка вам, поднялась на лифте не на пятый этаж, как обычно, а на четвертый, потому что кнопка с цифрой «пять» была испорчена Демидовым. Испорчена по ошибке, вместо кнопки с цифрой «четыре», как велели ему его сообщники, наметившие ограбление шестой квартиры. Расчет был прост: на каждом этаже по две квартиры, жильцы пятой в загранкомандировке, о чем информировал домушников тот же Демидов. Кириллина вышла на площадку четвертого этажа, откуда открывался великолепный вид на дверь шестой квартиры с орудующей возле нее командой грабителей. Проштрафившийся Демидов был послан на урегулирование проблемы неожиданного свидетеля.

Далее цитирую его рассказ по памяти:

«Она стала подниматься по лестнице с перекошенным лицом? Она баба злая — я в их квартире бачок в туалете чинил, так она мне выговор сделала. За то, что нечаянно плитку разбил… Я ее за руку взял, чтобы по-мирному поговорить, а она меня в грудь пихнула. «В тюрьме, говорит, таким место». Постойте, говорю, я вам все объясню, а она и слушать не хочет. Я ей дорогу загородил, а она на меня с кулаками: «По вас тоже тюрьма плачет». Ну, я и толкнул ее, чтоб руками под носом у меня не махала. Слегка толкнул, для острастки, а она равновесие потеряла и…

Я видела эту картину так, словно была ее свидетелем. Я остановилась и набрала в легкие воздуха. Чтоб перестала кружиться голова.

— Демидов и его сообщники дали деру, — продолжал свой рассказ Апухтин. — А Кириллина была еще жива… Демидову порекомендовали держать язык за зубами и вообще куда-нибудь податься из столицы подальше. Что он и решил осуществить.