Ларри Макмертри - Вечерняя звезда

— Он сильно напоминает мне Эмму, — сказала она Авроре. — В его возрасте Эмма была такая же шалунья.

— Это точно, мне никогда не удавалось с ней управиться, — вспомнила Аврора. — Если бы не твоя помощь, я уверена, что мне не удалось бы и того, что я сумела сделать.

— По-моему, дети все такие, — сказала однажды Рози, глядя на Шишарика, который раздобыл где-то ложку и пытался отворить ею окно.

— Я хочу впустить птичек, — оправдывался он, когда ему велели прекратить это. — Птички хотят прилететь и посмотреть на Рози.

— Да, с детьми так, — согласилась Аврора с замечанием Рози.

Потом, когда Рози уже вся высохла и не могла больше подниматься с кровати без чьей-либо помощи, Джейн и Тедди забеспокоились, как бы Шишарик не расшалился и не сделал бы ей больно. С неделю они не брали его с собой, но Рози соскучилась по нему и стала ворчать.

— Я умираю, неужели он может помешать? — сказала она. — У меня почти ничего не осталось в жизни, кроме Шишарика. Дайте мне хоть ему доставить радость. В старости так приятно видеть малыша, у которого на уме нет ничего, кроме наслаждения жизнью.

— У Шишарика много чего есть на уме, — не согласился Тедди. — Например, он размышляет, как бы переломать все, что попадется на глаза.

— Да, но это не совсем то, о чем я думала, — сказала Рози. Аврора стала на сторону Рози, и Шишарика стали снова приводить наверх во время их визитов.

Однако вскоре все посещения прекратились. Однажды Рози даже Артуру сказала, что ему не нужно больше переходить через дорогу.

— Извини, дорогой, но так получилось, — шепнула она ему, — ну, то есть с женитьбой и со всем остальным.

Артур был так ошеломлен, что не нашелся что сказать. Он покачал головой, потом заплакал. Потом медленно-медленно пошел домой.

— Знаешь что, мне совершенно не нужно такого сочувствия, — сказала Рози Авроре. — Я буквально не могу совладать со своими чувствами. Меня это изматывает.

— Я понимаю. Раз не можешь, то и не надо.

В следующую ночь Рози боялась заснуть. Она начала рассказывать о своей молодости в Боссьер-Сити. Она рассказала Авроре, как ее укусила гремучая змея; как ее младшую сестренку насмерть сбило машиной; как она однажды смотрела на своего отца, который сидел за столом напротив нее, и вдруг его лицо стало таким странным — и он умер от сердечного приступа. Она рассказывала о Джоди Уайте, своем первом парне, — тот погиб у Айво Джимса, и о том, что первый муж ее старшей сестры Луизы полез приставать к ней как раз в тот день, когда ее старшая сестра вышла за него.

— И не только в этот день, а вообще каждый раз, когда он видел, что я одна, — призналась Рози.

— Боже мой, — сказала Аврора. — По-моему, мне нужно было свои семейные воспоминания сосредоточить на твоей, а не на своей жизни. Твоя жизнь была более красочной.

— Да уж, красочная, зато и трудная. Но единственное, о чем я сейчас думаю — это о том, что можно бы и побольше всего этого. Жалко, что все эти годы я не ходила в церковь, — шепнула она Авроре немного погодя. — А что ты думаешь об этом?

— Рози, если ты размышляешь о вечности, я должна признаться, что, по всей видимости, я не уделяла этому должного внимания. У меня было так много всего здесь, в этом доме, что мне было не до этого.

— Со мной то же самое, — призналась Рози. — Дело в том, что воскресное утро — это самое лучшее время для стирки. Все то время, что следовало отдать посещению церкви, я потратила на стирку простынь и наволочек. — Она едва заметно улыбнулась. Глаза ее на миг посветлели. — Я только надеюсь, что если там, на небе, я встречу генерала, на нем, по крайней мере, хоть штаны будут, — прошептала она.

— Аминь, — сказала Аврора.

Ближе к концу потребовалось присутствие сиделки и некоторое количество медтехники. Рози согласилась, что ей поставят капельницу, но сиделку просто перепугала, кидая на нее злобные взгляды.

— Твоя спальня больше не похожа на твою спальню, — сказала она. — Надо было отправить меня в больницу. От меня все равно, кроме костей, уже ничего не осталось.

— Да, но ты — это мои любимые кости, и это твой дом, — сказала Аврора.

Как раз в этот момент у них был Тео. Ему позволили заглянуть к Рози. Он привез цветы и поднял букет перед собой, чтобы Рози увидела его.

В тот же вечер, около часу ночи, когда Тео с Василием пересчитывали чеки и готовились закрыть «Акрополь», зазвонил телефон.

— Моей бедной девочки больше нет, — сказала Аврора. Хотя голос ее звучал спокойно, Тео с Василием помчались к ней через весь город. Аврора угостила их виски, и было много чаю, и они втроем сидели на кухне, говоря о Рози и о разных разностях, пока не встало солнце.