Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе

— Ты хочешь пойти на свадьбу моей подруги без меня?

— М-м-м, да, — сказал Мэтт. — Если ты не возражаешь.

Мэтт понял, что его тело покалывало не от боли, а от радости. От предвкушения радости у него все внутри чесалось и зудело, как от шерстяного свитера.

— Мэтт, сдается мне, что я чего-то не понимаю во всей этой истории, — сказала Холли и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Сдается мне, я тоже, Холли, — отозвался он и тут же с ужасом понял, что его ответ прозвучал предательски мечтательно и романтично.

— Джози, — начал было Глен, когда обе кузины вернулись в комнату отдыха.

Он выглядел как человек, которому была жизненно необходима сигарета, или крепкий алкогольный напиток, или, на худой конец, космический транспортер с фотонным ускорителем — все что угодно, лишь бы быстренько и безболезненно переместиться из крайне неприятного настоящего в какой-нибудь более приемлемый для обитания мир.

Марта уселась перед туалетным столиком; она выглядела самой мрачной из всех невест, с которыми Джози когда-либо доводилось встречаться. Джози окатила Глена одним из самых испепеляющих взглядов, который только можно было перенять у ее матери. Этот взгляд она берегла для дорожной полиции, людей из службы доставки и клерков городской управы. От этого взгляда все они увядали, как комнатные цветы, выставленные под палящее летнее солнце. Заметно увял и Глен. От полного увядания его спасало только то, что он успел надеть штаны. «Картина с “увядшим” дылдой без штанов была бы и вовсе не для слабонервных, а если и не вовсе, точно уж наполовину», — решила Джози. Марта была права; какой бы «задницей» не был Глен сам по себе, а вот задница у него действительно была что надо. Вот только… не хотелось бы видеть эту задницу еще раз в том же ракурсе и при тех же обстоятельствах, в каковых она предстала перед Джози.

— Я понимаю, о чем ты думаешь, — начал Глен.

— Нет, Глен, боюсь, ты даже об этом не догадываешься.

— Ты, должно быть, думаешь, что я такой-сякой мудак.

— Не «такой-сякой», а «гребаный» и «полный», если уж на то пошло.

— Мы вовсе не хотели, чтобы так вышло…

— Но ведь вышло? — спросила Джози. — Вроде бы вас никто не заставлял.

— Я ее люблю.

— По-моему, себя ты любишь больше. Иначе ты бы так не обошелся с ней. Если бы ты ее любил, то держался от нее подальше! Это ее свадьба, ради всего святого! А ты дождался свадьбы… заметь, ее свадьбы, и нацепил овечью шкурку лучшего друга жениха! Как ты мог?

— Думаю, мои объяснения мало что изменят.

— Тебе не со мной объясняться, а с Джеком…

— Это было бы… э-э-э… неблагородно.

— Да? Слушай ты, бесхребетный, а благородно уводить у него жену и просить меня сделать за тебя всю грязную работу…

— …Джози! — оборвала ее Марта. — Я хочу вылезти из этого платья.

Джози подошла к кузине и молча потянула за змейку.

— У нас нет на это времени, — вспылил Глен. — Мы должны уехать как можно скорее.

— Я не могу вот так взять и уехать — в таком виде, — возразила Марта.

— Придется.

— Дай мне хотя бы отцепить эту штуку, — Марта безрезультатно дергала за фату.

Джози ринулась ей помогать и тут же запуталась в акрах тончайшей сетки.

— У тебя здесь еще три сотни заколок и шпилек. Я сама запуталась, как рыба.

Интересно, что сказала бы Беатрис, узнай она, что сделанная ею свадебная прическа невесты продержалась дольше, чем сам брак?

— Марта, оставь все как есть. Мы завтра же тебе что-нибудь купим. Одежду, туфли — в общем, все, что надо. В любую минуту может зайти Джек.

— Я не хочу его видеть, — сказала Марта уже сквозь слезы.

— Не отцепляется, — причитала Джози. — Беатрис, наверное, пристрелила заколки к твоей голове. Может, поэтому у тебя отказали мозги!

— И что мне теперь делать?

Джози оставила последние попытки выпутать Марту из тенет и опустила руки.

— Если вы так решили, то скатертью дорожка. Только уматывайте побыстрее. А пролитое молоко пусть собирают другие.

— Но в чем же я поеду?

— Да езжай уже как-нибудь, — вздохнула Джози. — Чем меньше вещей будет тебе напоминать об этой свадьбе, тем тебе же лучше.

Глен обнял Марту и помог ей встать. Она плакала.

— Джози, ты скажешь Джеку, да?

— Да.

— Скажи, что я не хотела причинять ему боль.

— В это верится с трудом. Такие вещи не делают, если не хотят причинять боль.

— Ты меня все еще любишь, правда, Йо-Йо?

— В данный момент ты мне даже не нравишься.

У Марты из глаз покатились настоящие слезы.