Джудит Гулд - Вторая любовь

Старая леди даже не моргнула.

— Не говори глупостей, — возразила она. — Моя дорогая, мы обе знаем, что произошло.

Глория уставилась на нее.

— Одна из нас знает наверняка, — хрипло прошептала она, ее глаза наполнились слезами. — И простите меня, мама, но, черт побери, я там была.

Алтея проигнорировала ругательство.

— Тогда ты точно понимаешь, что несмотря на то, что тебя связали, все твои травмы явились прямым результатом того, что ты билась в конвульсиях, пока тебя вытаскивали. — Алтея помолчала и щелкнула пальцами, отправляя сюжет в прошлое. — Но давай оставим эту мрачную тему, верно? Теперь, когда нам обеим известна наша позиция, не заказать ли нам кофе и десерт? Здесь пекут наивосхитительнейший теплый шоколадный торт с трюфелями.

— Прошу вас, — равнодушно отозвалась Глория, — я воздержусь.

— Но ты же не проглотила ни кусочка!

Глория подумала, что скорее преломит хлеб с дьяволом. Но сказала:

— Пожалуйста, простите меня, мама, но мне действительно пора идти. Мне надо кое-что обдумать.

— Да, дорогая, я отлично понимаю. Что ж, беги и подумай о том, что я сказала. — Алтея подставила щеку для поцелуя.

Глория послушно прикоснулась к ней губами и подумала: «Интересно, на что похож поцелуй Иуды?»

Выходя из зала ресторана, она все еще глубоко дышала, пытаясь успокоиться, и старалась представить, как будет выглядеть куб в два миллиарда, сложенный из купюр по сто долларов.

«Два миллиарда долларов, — все повторяла про себя молодая женщина, — два миллиарда долларов…»

Это ее мантра, ее цель, смысл ее существования.

И в который уже раз Глория задумалась о том, стоит ли игра свеч.

В Аспине уже вовсю бушевала зима. Снежная перина укрыла склоны, облюбованные лыжниками, отели были переполнены, и кинозвезды, богатые и знаменитые, и никому неизвестные богачи оккупировали свои уединенные рубленые особняки. Угнездившийся у подножия горы, на высоте почти в восемь тысяч метров над уровнем моря и окруженный четырьмя снежными пиками городок, выросший рядом с серебряными рудниками и превратившийся в рай для жителей Голливуда, стал зимним курортом мирового уровня с роскошными бутиками, ресторанами с особой кухней, пешеходными улочками и круговоротом небрежной ночной жизни.

«Гольфстрим-IV», выполняющий чартерный рейс, приближался к Аспину с севера, плавно спускаясь в долину Роаринг-Форк. Сидя по левому борту самолета, Венеция, страстная лыжница, последние десять лет хотя бы одну неделю проводившая на лыжне в Аспине, показывала детям достопримечательности.

— Это город Аспин, а прямо позади него — гора с тем же названием. Местные жители называют ее Аякс, по названию старой шахты. А это аспинская Шотландия… Это гора Баттермилк, здесь лучше всего учиться кататься на лыжах…

— …А вот и аэропорт, где мы сейчас сядем, — возбужденно заговорил Зак.

— Верно, мой сладкий. Он носит название «Аэропорт графства Питкин», но также известен как Поле Сарди. А вон там, за ним, видите? — Она постучала глянцевыми ногтями абрикосового цвета по стеклу. — Это Сноумэсс-Виллидж.

Зак восклицанием отметил лыжников, размером с муравьев, оставляющих далеко внизу тысячи следов, подъемники, которые, казалось, пересекают все возможные склоны, снегоходы, запряженные лошадьми сани, команды бобслеистов, превращенные расстоянием в крошечные точки.

Дороти-Энн, откинувшаяся в кресле по правому борту, опустила на своем иллюминаторе шторку. Ей меньше всего на свете хотелось видеть еще одну гору. «Мне это нужно, как собаке пятая нога».

Перелет через северную часть Скалистых гор в штате Колорадо оказался отрезвляющим мероприятием. Тысячи квадратных миль засыпанных снегом пиков, похожих на зубья пилы горных хребтов, вертикальных расщелин и каньонов с бурными реками привели к пониманию того, насколько коварной оказалась дикая природа, в дебрях которой исчез Фредди, с каким недружелюбным окружающим миром ему пришлось столкнуться.

Тоненький лучик надежды, возродившийся этим утром, угас. Как бы ей хотелось остаться в Сан-Франциско! Или пусть хотя бы облака прикроют эти безграничные просторы, явную бесконечность дикого хаоса вздымающихся друг за другом зазубренных вершин, обрывающихся расщелин, рифленых склонов и бездонных пропастей.

«Я была дурой, когда думала, что его самолет совершил аварийную посадку и не пострадал». Теперь Дороти-Энн сознавала, что даже в этом случае следовало учитывать множество составляющих. Во-первых, стихия. Буран бушевал целый день. Жуткий холод. И это если не принимать в расчет возможные увечья и отсутствие медицинской помощи. Как мог кто-нибудь остаться в живых?