Джудит Гулд - Вторая любовь

Достопочтенный Дракон перевернул ее, шесть маленьких полосок бумаги упали на стол, и он развернул их.

— Вот как! — Достопочтенный Дракон одобрительно кивнул. — Единогласно. Видите? Боги уже улыбаются нашим усилиям. Мы должны радоваться благословению богов.

— Мне кажется, что мы проголосовали очень разумно, — добавил достопочтенный Тигр. — Это даст нам беспрецедентные возможности для отмывания денег более чем в ста странах и тысячах городов по всему миру. Сорок четыре миллиона в день. Прославленный Дракон может заметить, что фонды, необходимые для финансирования первой… — достопочтенный Тигр замялся в поисках подходящего деликатного эвфемизма, — фазы движения к нашей легализации, будут взяты с нашего специального счета. Я полагаю, что достопочтенный Бык находится в самом выгодном положении, чтобы найти нужного нам талантливого исполнителя.

Все посмотрели на лидера гонконгского преступного синдиката.

— Мы не должны пользоваться услугами азиатов, — задумчиво вынес свой вердикт достопочтенный Бык. — Речь не может идти ни о корейце, ни о японце. Мне придется послать одного из моих людей, чтобы завербовать какого-нибудь западного варвара. — Он оглядел остальных. — Используя европейца, мы пока останемся в тени, и восточное вмешательство пройдет незамеченным.

Достопочтенный Петух кивнул.

— Это очень разумно. Осторожность нам никогда не помешает.

— Отлично, — произнес достопочтенный Бык. — Решено. — Он помолчал. — Мы должны разъехаться по одиночке, как и приехали сюда. Будучи хозяином, я уеду последним.

Все шестеро положили костяные клейма обратно в шкатулки и убрали их в карман. Потом Бык встал и поклонился:

— До следующей встречи, Прославленные старейшины. Да пребудут с вами боги удачи.

Достопочтенный Бык долго выжидал после того, как все уже разъехались, прежде чем отдать приказ своему телохранителю отвезти его на берег. Через пять минут они уже были в воздухе, летя над морем на борту черного вертолета «Джет Рейнджер». Когда они пролетали над бросившей якорь джонкой, он сосчитал до десяти и нажал кнопку дистанционного управления, которое держал в руке.

Позади вертолета джонка взорвалась, превратившись в сияющий огненный шар, выбрасывая деревянные балки на сотню футов в воздух, словно зубочистки.

Через несколько минут все следы подпольной встречи исчезли. Как будто ее и не было.

Ему предстоял ничем не примечательный полет.

В маленьком аэропорту Аспина вылетающий «лирджет» никто не заметил. Когда у вас частные «птички» в очередь становятся, чтобы сесть, то все быстро привыкают к прилетам и вылетам богатых и знаменитых на их шикарных самолетах. То рок-звезда со своей свитой, спотыкаясь, вывалится из «Челленджера-600» в стимулирующий высокогорный воздух Скалистых гор, то члены европейских королевских фамилий сядут без всякой помпы в «Ситэйшн-III», то мультимиллиардеры шастают туда-сюда на своих громадных «Гольфстримах-IV» и «Фальконах-900Б», а то полный самолет элегантных рыболовов примчится из Вегаса на «Фальконе-200» ради прилетевшего с визитом араба, или звезды кино прибудут из Голливуда или Палм-Спрингс с целой армадой воздушных гигантов — «Хоукер-700», «Фалькон-500», «Лирджет-31», «Ситэйшн-I» или «Гольфстрим-II».

Фредди Кентвелл — далеко не звезда кино и никогда не задиравший носа — не заслужил ни единого взгляда, поднимаясь на борт маленького «Лирджета-35», пасынка среди впечатляющего войска летающего тяжелого металла. Даже план полета, запущенного в компьютер пилотом — из Аспина в Сан-Франциско — не показался достойным внимания.

На самом деле, единственным существенным отличием этого полета явилось то, что предсказанная снежная буря уже началась, все прибывающие рейсы отправлялись на другие аэродромы, и этот «лирджет» оказался последним взлетевшим самолетом. Потом взлетную полосу закрыли. Тугие завитки летящего снега сократили видимость до сотни футов, пряча привычный великолепный вид. Сводки погоды предсказывали от десяти до двенадцати дюймов снега, и служащие аэродрома задраивали люки.

Неукротимый «лирджет» стремительно промчался по взлетной полосе, потом начал медленно взбираться вверх сквозь облака и наконец прорвался через ватную завесу в чистое голубое небо, где ярко сияло солнце, а мир внизу казался сплошной бесконечной массой пушистого белого хлопка.