Мэри Брэддон - Аврора Флойд

— Научите меня, как лучше сделать для моего милого Джона, — сказала она. — Не думайте ни обо мне и о моем счастьи, Тольбот; думайте только о нем. Я сделаю всякую жертву, я покорюсь всему! Я хочу загладить перед моим бедным Джоном все несчастья, какие я навлекла на него.

Тольбот Бёльстрод не отвечал на это горячее воззвание. Административные способности его ума были пущены в ход; он припоминал факты и соображал их. Он не мог терять время на чувство или душевное волнение. Он ходил взад и вперед по комнате, сурово сдвинув брови над своими холодными серыми глазами и наклонив голову.

— Сколько людей знают эту тайну, Аврора? — вдруг спросил он.

— Я не могу сказать вам этого; я боюсь, что, должно быть, эта тайна известна почти всем, — отвечала мистрисс Меллиш с трепетом, вспомнив о дерзости Стива. — Я слышала об открытии этой тайны от нашего бывшего конюха, от человека, который ненавидит меня, от человека, которого я… с которым у меня было недоразумение.

— Подозреваете вы, кто убил этого Коньерса?

— Нисколько.

Тольбот прошел несколько раз по комнате в очевидном недоумении. Вдруг он вышел и закричал внизу лестницы:

— Милая Люси, поди к твоей кузине.

Я боюсь, что мистрисс Бёльстрод, должно быть, находилась очень близко, потому что она слетела вниз при звуке голоса своего мужа и стояла возле него почти чрез две секунды после того, как он позвал ее…

— О, Тольбот! Как долго тебя не было! Я думала, что ты никогда не пришлешь за мною. Что случилось с моей бедной, милой Авророй?

— Поди к ней и утешь ее, моя милая, — серьезно отвечал мистер Бёльстрод. — Она имела довольно неприятностей, бедная женщина! Не делай ей никаких вопросов, Люси, но успокой ее, как можешь, и дай ей лучшую комнату, какую можешь найти в нашем доме. Она будет жить у нас все время, пока останется в Лондоне.

— Милый, милый Тольбот! — прошептала признательная обворожительница молодого корнваллийца, — какой ты добрый!

— Добрый! — вскричал мистер Бёльстрод. — Она имеет нужду в друзьях, Люси, и Богу известно, что я поступлю с нею как брат: верно и мужественно. Да, мужественно! — прибавил он, подняв голову с решительным движением, когда медленно поднимался на лестницу.

Какую мрачную тучу видел он на далеком горизонте? Он не смел думать о том, что это — не смел даже признаться в присутствии этой тучи, но в груди его были волнение и ужас, говорившие ему, что эта туча приближается.

Люси Бёльстрод побежала в библиотеку, бросилась на шею кузине и расплакалась вместе с нею. Она не расспрашивала, какое горе привело Аврору неожиданной и неприглашенной гостьей в этот скромный домик. Она только знала, что кузина ее огорчена и что ей досталось счастливое преимущество предложить ей убежище и утешение. Она решилась бы на жестокую борьбу в защиту этого преимущества; но она обожала своего мужа за то великодушие, с которым он предоставил ей его без борьбы.

Первый раз в жизни кроткая Люси заняла новое положение с своей кузиной; теперь была ее очередь покровительствовать Авроре, ее очередь выказывать материнскую нежность отчаянной женщине, больная голова которой покоилась на ее груди.

Часы пробили три пополуночи, когда мистрисс Меллиш заснула лихорадочным сном, даже во сне повторяя беспрестанно:

«Мой бедный Джон! Мой бедный, милый друг! Что будет с ним, с моим верным, милым другом?»

Тольбот Бёльстрод вышел рано утром в воскресенье, после приезда Авроры и отправился в телеграфную контору, откуда послал депешу к мистеру Джону Меллишу. Депеша была очень коротка: она только приглашала мистера Меллиша немедленно приехать в Лондон и сообщала, что он найдет Аврору в Гофмундской улице. Бёльстрод спокойно воротился домой, исполнив эту обязанность; но, проходя мимо Глостерской кофейной, Тольбот остановился рассеянно взглянуть на рыжую лошадь, которая беспрестанно становилась на дыбы, к досаде небритого конюха и к невыгоде щегольского кабриолета, в который она была запряжена.

— Не дергайте ее за мундштук, — закричал голос в дверях кофейной, — и она сейчас утихнет.

Тольбот хорошо сделал, что остановился, потому что это говорил Джон Меллиш, которого бледное лицо и растрепанные волосы показывали бессонную ночь.

Он хотел вспрыгнуть в кабриолет, когда его старый друг ударил его по плечу.

— Счастливый случай, Джон! — именно вас-то я и желаю видеть, — сказал Бёльстрод. — Я только что послал к вам телеграмму.