Вайолет Винспер - Горек мёд

Поль сразу понял, что она пришла одна, и Домини не переставая что-то нервно говорила, пока доставала из сумки персики и виноград и раскладывала их в вазе на прикроватном столике. С цветов, которые она принесла накануне, опадали лепестки, и Домини собрала их, смяв в руке, поворачиваясь посмотреть, как Поль спокойно и расслабленно лежит на подушках. Однако его рот под крупным самоуверенным носом был крепко и строго сжат.

- Я знаю, что ты хотел бы увидеть Кару, но... - Тут Домини замолкла, слишком поздно, чтобы вернуть свои слова. - Т-Ты.., хочешь персик? - заикаясь пробормотала она. - Я тебе очищу.

- Домини, - тихо сказал Поль, - я бы кое-что действительно хотел.

- Что же это, Поль? - Она обрадованно подошла к его кровати. - Скажи мне, пожалуйста.

Он повернул голову, как будто видел ее сквозь повязки.

- Я бы хотел, чтобы ты купила билет и уехала домой, в Англию, - сказал Поль.

- Что? - Она смотрела на него, не в силах поверить его словам.

- Ты меня слышала. - Он сложил руки за головой, гордой и темной головой, так резко выделяющейся на фоне белых подушек. На окнах висели венецианские занавески, они отбрасывали на кровать тигриные полосы, и одна золотистая полоса как раз пересекала его горло, где распахнулась куртка пижамы. Домини уставилась на его горло и видела, как он с трудом глотнул слюну.

- Если ты воображаешь, что я побегу покупать билет, то сильно ошибаешься, - взорвалась она. - Я остаюсь здесь.

- Отсюда тебя выставят через пятьдесят минут, - сухо возразил Поль.

- Поль, - Домини наклонилась над ним, одной рукой облокотившись на металлическую спинку кровати, сережки касались его щек, - я должна была подписать согласие.

- Ты хочешь сказать, тебя заставили?

- Нет.., я сделала это ради тебя. Родной...

- Как ты меня назвала? - Опять эти поднятые завязанные глаза, казалось, вглядывались в ее лицо, губы сложились неуверенно, расслабившись из той строгой линии, что была раньше.

- Я назвала тебя самоуверенным греком, - бушевала Домини. И ты думаешь, я уеду, когда ты в таком положении? Я имею такое же право, как и ты, узнать, поврежден твой левый глаз или нет!

- С каких это пор? - осведомился он.

- С тех самых пор, как ты ворвался в мою жизнь и сделал меня своей женой!

- Домини, - его рука что-то искала, и Домини вложила свои пальцы в эту руку. Его пальцы крепко сжали их, это было и больно и радостно. - Ты меня жалеешь? - спросил Поль. - Тебя? - презрительно фыркнула она. - Я жалею себя за то, что мне придется терпеть тебя еще лет пятьдесят. Самоуверенного, нахального, привыкшего быть господином в своем греческом доме на Орлином утесе. Что это будет за жизнь!

- Я не прошу тебя оставаться. - Его пальцы чуть разжались.

- Ты не просил меня любить тебя, - сердито заявила она. - Ты велел мне оставить мою любовь при себе. Я так и сделаю, если ты все еще хочешь этого, Поль. Я даже не останусь насовсем, но пока я тебе нужна, буду рядом.

Тут Домини охнула: Поль больно сжал ее руку и поднес к губам.

- Как по-женски - одновременно угрожать и плакать, - проговорил он, целуя ее пальцы.

- Я-я.., я н-не...

- Не женственна? - насмешничал он.

- Н-не п-плачу, ты, зверь. - Домини упала на кровать, зарылась лицом в его плечо и наконец дала волю давно копившимся слезам. - Ох, мой Самсон, на сей раз ты действительно разрушил все преграды, - наконец сказала она, вытирая щеки полой его куртки.

Поль только крепче обнял ее.

- Солнце, луна и звезды сейчас померкли для меня, Домини, как в песне Самсона, - тихо проговорил он. - Что, если для меня все так и останется?

- Вдвоем можно преодолеть горы и океаны, Поль, если двое действительно вместе и нужны друг другу.

- Она поцеловала его в углубление щеки. - Ты сейчас стал немного поглаже, родной. - После операции ты выглядел ужасно, весь обросший и похожий на пирата.

- Я тебя пугал? - Поль гладил ее волосы.

- Разве было время, когда ты меня не пугал? - со смехом спросила Домини.

Руки Поля стали жестокими, губы зарылись в ее волосы.

- Больше всего на свете мне нужна была ты, Домини, - хрипло сказал он. Не хватало места для сострадания ни к тебе, ни к себе. Ты понимаешь?

- Начинаю понимать, наконец. - Она шутливо прикусила мочку его уха. Сделал меня своей сабинянкой!

- Теперь, похоже, ты стала Далилой.

- До этого может не дойти, родной мой, - нежно возразила Домини и, когда он прижался головой к ее груди против сердца, она погладила его по затылку.

- Доктор Суиза очень надеется.., мы все надеемся. Ты сам разве нет?

- А заслуживаю я эту надежду? - Поль беспокойно пошевелился в ее руках. Я увез тебя от всего, что было тебе дорого, обманул той первой ночью, наградил болью потери ребенка...