Вайолет Винспер - Горек мёд

Домини сидела совершенно неподвижно, вспоминая случаи, когда Поль замыкался в одиночестве, в плену боли. Она сочувствовала ему - помоги ей Боже - но его упрямая гордость удерживала ее от приближения к тигру, желавшему зализывать раны в одиночестве.

Беззвучное, сухое рыдание сдавило ей горло.

- И ничего нельзя сделать? - выкрикнула она через стол доктору Суиза. Неужели невозможно удалить этот кусок металла? У Поля есть деньги. Он может себе позволить вызвать самых знаменитых хирургов, делающих подобные операции...

- Я совершенно согласен. - Метрос наклонился к ней, крепко сжал ее руки. Возможна операция, которая могла бы его спасти, а без нее он совершенно определенно умрет. Это неизбежно, как восход солнца. Он уйдет с одним из приливов, если в течение еще нескольких часов хирург не удалит убивающий его осколок.., но это даст ему темную жизнь взамен еще более темной смерти!

Домини уставилась на Метроса, сердце ее билось где-то в горле.

- Темную жизнь? - прошептала она. - Слепота?

- Слепота, определенно, неизвестно только, будет ли она полной. - Метрос поднялся на ноги и облокотился о стол возле стула Домини. Лицо у него казалось осунувшимся, но в глазах вспыхивали огоньки, которые будто насквозь прожигали Домини. - Я умолял Поля быть разумным и согласиться на операцию, но он приходит в ужас при мысли о слепоте и том, что он может оказаться обузой для тех, о ком всегда заботился.., маленькой Кары, а теперь еще и вас, моя дорогая.

- Ох, почему же он не сказал мне? - прошептала Домини, скорее для самой себя, чем для него.

- Он не из тех, кто хочет жалости, - тихо заметил Метрос. - Он сильный. У него сердце тигра. Но для грека слепота гораздо страшнее смерти. Разве вы не заметили, как любят греки находиться с самого раннего утра до сумерек под ослепительным греческим солнцем? Поль грек во всем. Он предпочел умереть, но не жить в темноте.

- Но он не может умереть! - Домини ухватилась за край стола. - Что мы будем без него делать... Кара и я.., и все другие на острове, все, кто так привязан к нему?

- Вы понимаете, что сказали, дорогая моя? - тихо улыбнулся Метрос.

Она кивнула, из глаз ее лились слезы, чтобы не разрыдаться, она прижала к кривившемуся от боли рту кулак.

- Ему надо сделать операцию, - отчаянно прошептала Домини. - Я могу разрешить вам оперировать, доктор Суиза? Жена имеет такое право?

- Еще как имеет! - Метрос торопливо обошел стол, схватил телефон, не отводя взгляда от Домини, воинственно настроенный и похожий на типичного грека. - А хватит у вас мужества отвечать перед Полем.., живым и разъяренным тигром Полем, через неделю или около того?

Домини стояла, высоко подняв голову, глаза блестели синевой, особенно ярко из-за слез, наполнявших их.

- Да пусть хоть убьет меня тогда, если захочет, - отчаянно объявила она. Где мне подписать, доктор?

- Сначала мне надо дозвониться до Афин. - Он поспешно стал набирать номер. - Слава Богу, туман рассеялся, станем молиться, чтобы нужный нам хирург был готов сразу же вылететь.

Домини прикрыла глаза и молча молилась, пока Метрос Суиза отрывисто говорил в трубку телефона.

***

В больничном саду сыро от предрассветной росы. Крошечные опалы влаги свисали со стеблей травы и еще сомкнутых с ночи цветов утренней красавицы. Ранние птицы уже во всю распевали, а поднимающееся солнце золотило верхушки деревьев. После вчерашнего тумана наступал замечательный день, Домини наблюдала за его приходом из окна больничной комнаты, в которой она ночевала вместе с Карой.

Кара все еще спала. Никое ночью увез свою мать домой. Берри тоже уехал, пожав Домини руку, как сделал это давно, в Найтли, когда они прощались на берегу моря.., они снова прощались, и теперь оба знали, что навсегда.

Домини покрепче запахнулась в пальто и осторожно подошла к двери, ей не хотелось будить Кару. Столь же осторожно она открыла дверь и вышла в прохладный больничный коридор, ослепительно чистый и слегка пахнущий лекарствами, где уже деловито сновали медсестры и нянечки. Некоторые из них с любопытством поглядывали на Домини, но все они были слишком заняты, чтобы разговаривать с ней. И Домини свободно дошла до палаты Поля. У дверей она поколебалась, потом открыла и заглянула внутрь... Постель Поля была пуста, покрывало откинуто, матрас показался голым.

Никогда еще Домини не чувствовала такого холода, такого острого чувства одиночества, как сейчас, стоя у этой пустой кровати. На подушке еще виднелось углубление от головы Поля, на тумбочке у кровати лежали его часы, их ремешок еще хранил форму его запястья...