Вайолет Винспер - Синий жасмин

Судьба...

Теперь, когда больше всего на свете ей хотелось быть с ним, его отзывали.

Искупавшись, Лорна сидела в ногах оттоманки, завернувшись в большое полотенце. Она расчесывала мокрые волосы, когда бисерная занавеска раздвинулась и появился Касим, как всегда с повелительным видом, он тоже принял ванну и облачился в мягкий льняной кибр с открытой шеей; волосы его ярко блестели, а глаза были мрачны.

- Хасан уже несет нам ужин, - произнес он. - Ну как, тебе стало легче после ванны? От него еще исходил легкий аромат банных эссенций девушка остро ощутила и его мужскую притягательность, и свою беззащитность.

- Я.., мне нужно одеться, - сказала она.

- Не спеши. - Касим присел рядом и, взяв у нее гребень, принялся, к ее огромному удивлению, расчесывать ей волосы, сияющие и мягкие, словно у ребенка после купания.

- Если бы минувшей ночью мы все-таки расстались навсегда, - заметил он, я все равно никогда не забыл бы ощущения мягкости твоих волос, этого сияния, словно в них запутался солнечный луч.

И хотя при этих словах сердце ее заныло еще сильнее, Лорна нашла в себе силы подшутить над ним:

- Принц Касим, да вы никак взяли на себя роль камердинера при своей рабыне?

Он отшвырнул гребень и клещами вцепился ей в плечи.

- Лорна, мой отец лежит почти при смерти в Сиди-Кебире, и на рассвете я уезжаю к нему.

- Мне очень жаль твоего отца. - Девушка говорила совершенно искренне, и ей так хотелось разгладить горестные складки на лице Касима. - Надеюсь, смерть все-таки минует его.

- Он перенес сильный сердечный приступ. Лорна...

- Да, мой господин?

Это обращение вырвалось у нее само собой, совершенно естественно, но Касим посмотрел на нее, словно она опять издевалась над ним.

- Ты хоть понимаешь, что я должен буду принять какое-то решение.., относительно тебя?

- Разумеется. - Девушка не осмеливалась поднять на него глаза, боясь взглядом выдать свое безумное желание быть с ним всегда рядом. Гордость уже забыта, утонула в любви, затопившей ее сердце. Господи, только бы не расставаться с ним... Страх усиливал любовь.

Он посидел еще немного, сохраняя на лице суровое, задумчивое выражение, потом со вздохом поднялся на ноги и склонился над постелью.

- Мы должны обсудить это, а сейчас я ухожу, чтобы ты могла одеться. Только поторопись, ладно?

Слабо улыбнувшись, Лорна кивнула, но улыбка тут же увяла у нее на губах, едва Касим ушел. Она принялась надевать одежды, уже не казавшиеся ей чуждыми: шальвары из органди <����Органди - тонкая полупрозрачная ткань, род кисеи.> и тунику нежно-розового цвета. Наверное, в последний раз ей приходится наряжаться, чтобы усладить глаза шейха.

Поколебавшись, девушка остановилась на минутку перед бисерной занавеской, но потом, решительно откинув ее, вышла в переднюю часть шатра. Касим сидел спиной, так что она могла еще раз внимательно окинуть взором его широкие плечи, гордую черноволосую голову, изящную позу.

Он обернулся и глаза их встретились. Лорна знала, что вид у нее хладнокровный, но это была лишь маска, за которой скрывались любовь к нему и страх расставания. Теперь она хотела всегда быть его пленницей.

- Наш ужин уже готов и выглядит очень соблазнительно, - сказал Касим. - Ты проголодалась?

Наверное да, ведь мы пробыли в пустыне столько времени!

- Да, пахнет привлекательно. - Лорна уселась на диван среди огромных подушек, а Касим положил ей на тарелку нежнейших цыплячьих грудок, пропитанных пряными ароматами трав, и овощей, приготовленных с маслом. - Не будь Хасан так предан своему хозяину, - смеясь, заметила она, - то мог бы служить шеф-поваром в любом фешенебельном ресторане и пользоваться бешеным успехом.

- Человеку, который всю свою жизнь провел в пустыне, в городе не хватает воздуха свободы.

- А ведь тебе ненавистна даже мысль о том, чтобы расстаться с пустыней, не так ли? - Девушка постаралась, чтобы голос ее прозвучал холодно. Он не должен знать, что ей до боли, до стона хотелось утешить его.

Глаза Касима задумчиво мерцали. В углу шатра источала тепло медная brasero <����Жаровня (исп.).>. Вход был плотно завешен. Их уединение оказалось полным, но не безоблачным.

- Если отец умрет, то я не смогу больше свободно жить в пустыне, наслаждаться общением со своими сородичами. - Левая рука его сжалась в кулак. - В пустыне мужчина - это мужчина и более ничего. Там он близок к первоначальной сути - и своей и природы, его окружающей, а зачастую весьма близок и к опасностям. Он может ездить верхом, охотиться, совершенно свободный от разных условностей, закабаляющих горожанина. Я все бы отдал...