Вайолет Винспер - Синий жасмин

- В вас нет ни капли жалости, - выпалила она.

- А у вас нет ни капли знаний о теле и его безжалостных потребностях, возразил шейх.

Лорна опять уставилась на него; каждый ее нерв был натянут до предела.

- Да вы просто дьявол! - сдавленно простонала она.

- Возможно, но тогда отражение дьявола - в лице женщины - синеглазой, с нежным ртом, дразнящей и переменчивой.

Он откинул входную занавеску шатра и встал там, разглядывая ее. Эта тигриная грация и самоуверенность казались оскорбительны, а взгляд собственника приводил Лорну в ярость.

- Вам специально принесли одежду, чтобы я мог наслаждаться видом девушки, а не очаровательного мальчика. И вы будете носить ее!

- Это те вещи, которые вы купили, чтобы обрадовать свою рабыню во дворце? - Губы Лорны искривились. - Да вам придется силой надеть их на меня!

- Пожалуй, обратная процедура доставила бы мне куда больше удовольствия, девочка моя. - Касим явно забавлялся. - Тюркейя - моя сестра, а не рабыня.

Насмешливо поклонившись, он удалился. Какое-то время мужественный силуэт шейха был еще виден на фоне занавески, пока он говорил с одним из стражей-арабов, приставленных ко входу в шатер, чтобы она не могла убежать.

Лорна поднесла руку к горлу, словно желая схватить готовое выскочить сердце. Значит, пока она не надоест ему, ее будут держать в этой шелковой клетке, наполненной зыбкими тенями от масляных ламп! Ее силой заставят разделять общество принца и его ласки...

Девушка вынырнула из океана своих мыслей и снова оказалась в реальном мире, в гареме, куда как раз вошла Захра, чтобы помочь ей переодеться. Лорна была тиха и покорна. Она позволила облачить себя в дымчатую бархатную тунику с мелкими жемчужными пуговками от горла до талии и в шелковые шальвары, стянутые у щиколоток. Затем обулась в рубиново-красные бабуши <����Бабуши - туфли без задников, иногда на каблучках> с загнутыми вверх носами и разрешила Захре расчесать себе волосы, пока они не заблестели ярче, чем ее шелковые одежды.

Так значит Тюркейя - сестра шейха. Наверное, он ее очень любит, раз покупает ей подарки. Лорне трудно было представить себе, чтобы этот безжалостный человек мог кого-то любить. Любовь, нежность, привязанность - все эти чувства хранятся в сердце, а для Лорны этот человек был совершенно бессердечным.

- Захра?

- Да, лелла?

- А сестра твоего хозяина очень красива?

- Принцесса Тюркейя похожа на золотую куколку, с ресницами, в которых может запутаться мотылек, и густыми черными волосами до талии. Говорят, за нее сваталось много богачей, но принц Касим всем отказал от ее имени.

- А разве не слово отца должно быть в этом деле последним?

- Эмир слишком занятой человек, чтобы заниматься женскими делами, даже если речь идет о дочери. Тюркейя ведь только дочь. Вот сиди Касим - гордость и радость эмира. Он всегда разрешает своему сыну делать все, что тому ни вздумается.

- Не могут в это поверить! - Лорна прикусила губу. Ей снова стало больно и страшно. И, хоть кроме служанки здесь никого не было, она устыдилась и с отвращением отвернулась от зеркала, бесстрастно отразившего ее уже вполне гаремный облик.

- Лелла недовольна своей наружностью? - с тревогой спросила Захра. - Может быть, нужны украшения на шею и серьги?

- Прекрати! - В голосе Лорны звучали слезы. - Я и так, без этих дополнений, уже похожа на одалиску. У меня такой вид, будто я собираюсь на карнавал!

- А что это "карнавал"? - Служанку приводило в явное замешательство поведение белокурой румии <����Румия (араб.) - первоначально слово означало "гречанка", потом вообще европейская женщина (Рум - Византия, Греция)>. Могущественный принц поселил ее в своем шатре, куда почти никому нет доступа, а у нее это, похоже, не вызывает ни малейшей радости или гордости.

- На карнавале, Захра, гуляют люди, которые могут быть смелыми или веселыми только под маской. Карнавал похож на настоящую жизнь. Мы улыбаемся, чтобы скрыть боль. Смеемся, чтобы не показывать слез.

- Все записано, - произнесла Захра совершенно серьезно. - Мы не можем удержаться от поступков. Они уже предопределены!

- Да, я понимаю, не все зависит от самих людей. Поэтому у нас и говорят: "Презирай грех, но не грешника, ведь он грешит не по своей воле".

Лорна отдернула бисерную занавеску и заставила себя выйти в переднюю часть шатра. Там Хасан накрывал на стол. Шейх еще не вернулся. Выходя подышать прохладным вечерним воздухом и полюбоваться яркими звездами, девушка чувствовала на себе взгляд слуги. Около шатра метнулась тень, и Лорна поняла, что это ее страж молча наблюдает за ней, пока она тут стоит, вдыхая странные запахи лагеря вместе с запахами самой пустыни.