Джон Пэрис - Кимоно

— Как вы узнали все эти страшные вещи? — спросила Асако.

— Это описано в книге вашего отца. Я прочту ее вам. Если не верите, спросите Ито-сан. Он скажет вам, что это правда.

И несколько вечеров Садако читала этой иностранной Фудзинами слова ее собственного отца, слова предтечи.

Япония — еще дикая страна, писал Фудзинами Кацундо, японцы еще варвары. Сравнивать те условности, которые они ошибочно приняли за цивилизацию, с глубиной и высотой западного идеализма, который проповедовали Христос, и Данте, и св. Франциск Ассизский, и Толстой, — это все равно что сравнивать черепаху с луной. Япония подражает Западу в его самых худших наклонностях: грубому материализму, вульгарности, погоне за деньгами. Японцы должны быть скромны и должны сознавать, что самую трудную школу еще предстоит пройти. Урезанные и обескровленные системы бесполезны. Прусская конституция, техническое образование, военные успехи и бравады — это еще не прогресс. Япония должна отказаться от рабского почитания предков и уйти из-под власти мертвых. Она должна прогнать призраки суеверия и наслаждаться жизнью как вещью прекрасной и любовью как видением жизни еще более прекрасной. Она должна очистить свою землю от всей ее грязи и сделать ее тем, чем она могла бы быть, — Страной восходящего солнца.

Такова была задача отца Асако, когда он писал свою книгу «Истинное Синто».

— Нам не позволяют читать эту книгу, — объясняла Садако, — правительство запретило ее. Но я нашла тайную рукопись. Это было недостойным поступком со стороны вашего отца — написать такие вещи. Он уехал из Японии, и все сказали: «Это хорошо, что он ушел; он был дурным человеком; он позорил свою страну и свою семью».

В книге было много такого, чего Асако не могла понять. Ее кузина старалась объяснить ей это. И много ночей провели обе девушки, сидя вместе и читая при слабом свете. Это было возобновлением старой дружбы. Иногда тихий свист раздавался снаружи дома. Садако откладывала книгу, надевала пальто и выходила в сад, где ожидал ее Секине.

Предоставленная самой себе, Асако первый раз в жизни начала мыслить. До сих пор ее мысли касались просто ее собственных радостей и горестей, улыбок или недовольства окружающих ее, маленьких событий и пустых проектов. Но, должно быть, отцовская кровь текла еще в ее жилах, потому что в некоторых отношениях она понимала его книгу лучше, чем ее переводчица Садако. Она знала теперь, почему Джеффри не хотел касаться ее денег. Они были грязны, они были заражены, как несчастные женщины, заработавшие их. Конечно, ее Джеффри предпочел бедность такому богатству. Могла ли бы она встретить бедность с ним? Ну, она уже была бедна в доме своих родственников. Куда делась вся та роскошь, которую покупали ей ее деньги? Она жила теперь жизнью служанки и пленницы.

Чем все это кончится? Конечно, Джеффри вернется за ней и возьмет ее с собой. Но теперь у него нет денег, а так дорого стоит доехать до Японии. И потом, эта ужасная война! Джеффри был солдатом. Он, наверное, был там, во главе своих людей. Может быть, он уже убит?

Однажды ночью она увидела во сне, что его тело привезли к ней, мертвое и окровавленное. Она закричала во сне. Садако проснулась, испуганная.

— В чем дело?

— Я видела во сне Джеффри, моего мужа. Может быть, он убит на войне?

— Не говорите так, — сказала Садако. — Разговоры о смерти приносят несчастье. Это смущает духов. Я говорила вам, что дом полон ими.

Разумеется, для Асако дом Фудзинами потерял свое очарование. Даже красивый ландшафт казался мрачным. Каждый день две-три женщины из Йошивары умирали от болезни и небрежности, говорила Садако, и, следовательно, каждый день невидимое население сада Фудзинами росло и все увеличивался клубок их проклятий. Духи шипели, как змеи, в бамбуковой роще. Они вздыхали в ветвях сосны. Они питали карликовую растительность своими извержениями. Под водами озера тела — женские тела лежали рядами. Их тонкие руки касались тростника. Их бледные лица всплывали ночью на поверхность и смотрели на луну. Осенние клены пятнали землю своей отравленной кровью, и каменные лисицы перед святилищем Инари зевали и скалили зубы перед бесовским миром, который вызвала к жизни из темной почвы разврата, жадности и болезней их злая волшебная сила.