Элизабет Ренье - Прелюдия любви

Сара выпрямилась:

— Моя помолвка, естественно, явилась общедоступной новостью, сударыня, и многочисленные достижения лорда Бретертона, должно быть, тоже хорошо известны. Что же касается деловых интересов моего отца, я не имею о них никакого представления, исключая разве то, что он владелец многих кораблей.

Дебора Трехерн наклонилась вперед, ее серые глаза удивленно округлились.

— Вы не знаете? Вы не имеете представления о том, что за груз перевозят эти суда?

Сара поднялась, резко одернув юбку:

— Я же говорила вам, подобные предметы меня совершенно не занимают.

— Как вы можете быть такой отстраненной? Неужели вас устраивают узкие, ограниченные рамки существования? О, простите, теперь я вас оскорбила. Наша семья отличается своей прямотой.

Сара уже подходила к двери, когда она отворилась. Мужчина, рывком открывший ее, едва не столкнулся с Сарой. Ему пришлось подхватить ее под руку.

— Примите извинения, сударыня. Я обычно врываюсь в комнату, словно ветер.

Он был одет в черный камзол, прямые черные волосы рассыпались, когда он довольно мрачно отвесил ей поклон. Те же высокие скулы и такие же серые глаза, что и у женщины. Но если ее лицо было безмятежно-спокойным, то его лицо было полно оживления.

— Я искал сестру, — выпалил он. — И никак не рассчитывал увидеть очаровательную юную леди.

Женщина поднялась со скамьи.

— Позвольте представить вам моего брата, доктора Трехерна. Эдвард, эта леди — дочь сэра Уильяма Торренса.

Доктор поклонился, все еще поддерживая Сару под руку.

— Это в самом деле большая честь. Я… — Он запнулся, бросив взгляд на сестру. — Торренс, ты сказала? — Он резко разжал пальцы, выпустив руку Сары. — Боюсь, что своим вторжением мы нарушили ваше уединение, сударыня.

— Мисс Торренс была так добра, что разрешила нам пользоваться комнатой, — довольно холодно заметила его сестра. — Я полагаю, она уже собиралась удалиться к себе.

— Именно так, — быстро сказала Сара, сбитая с толку резкой переменой поведения. — Я желаю вам обоим доброй ночи.

Доктор Трехерн потянулся, чтобы открыть дверь:

— Очень мило с вашей стороны, что вы разрешили нам воспользоваться этой комнатой. Но боюсь, мы не можем и дальше злоупотреблять вашим добрым расположением.

Сара с изумлением обернулась к нему:

— Но отчего же, сэр?

— Потому что вы дочь своего отца.

Сара перевела взгляд с брата на сестру и обратно:

— Мне представляется, вы оба говорите загадками. В этом вы похожи на мистера Данси, с которым вы, видимо, знакомы. И тем не менее, полагаю, имею право знать, что стоит за вашим столь враждебным отношением ко мне и к моему отцу. Что за ужасный груз перевозят на его судах? Осмелитесь ли вы утверждать, что его перевозки незаконны, что он контрабандой ввозит в Англию товары?

— В его занятии нет ничего незаконного, впрочем, тем хуже, — ответил доктор Трехерн. — Сэру Уильяму нет ни малейшей нужды скрывать тот факт, что он вовлечен в африканскую торговлю, самое сатанинское дело, которое когда-либо совершалось на земле.

Сара яростно одернула юбку:

— Я не останусь здесь ни минуты! Неужели я стану слушать столь оскорбительные вещи о собственном отце? Что бы он ни делал, все это законно и приносит пользу. Еще раз желаю вам доброй ночи.

Эдвард Трехерн попытался задержать ее. Сара оттолкнула его руку и почти бегом бросилась в прихожую и вверх по лестнице.

В спальне она обнаружила Берту, укладывающую грелку в пышную пуховую постель. При виде Сары горничная вытаращила глаза:

— Что такое, мисс Сара, что стряслось?

Сара ухватилась за спинку кровати, пытаясь совладать с собой.

— Берта, завтра же поворачиваем назад. Мне не следовало покидать дом.

Девушка попыталась успокоить хозяйку:

— Ну что вы, сударыня, не принимайте все так близко к сердцу. Какой-то мужчина обидел вас?

— Нет. Да. Не так, как ты думаешь. — Сара собралась с духом. — Берта, ответь мне правду. Ты знаешь что-нибудь о деловых предприятиях моего отца?

Лицо Берты затуманилось.

— Только то, что я могла услышать от других слуг, сударыня, — осторожно сказала она. — Но я не хочу, чтобы вы думали, что мы болтаем…

— Что ты слышала?

— Ну, сударыня, что Сэр Уильям в делах не промах и знает, как превратить один фунт в сотню, особо не замарав рук.

— Это плохо, грешно?

Карие глаза горничной расширились.

— Почему это должно быть грешно? Знать, как нажить богатство, — в этом нет ничего плохого, во всяком случае, я по-другому не думаю. А теперь, мисс Сара, позвольте, я вас раздену, вы порядком устали.