Элизабет Ренье - Прелюдия любви

— Да, со мной лишь моя горничная.

Голос незнакомки был низким и звучал словно музыка.

— Мы с братом — он хирург — по дороге сюда наткнулись на мальчишку, который, охотясь за птичьими гнездами, упал с дерева и сломал ногу. Эдвард не мог успокоиться, пока не довез его до дому, а это примерно миля по ужасной узкой тропинке. Потом он выправил парню ногу, пустил ему кровь и еще некоторое время побыл с ним. И конечно же не взял за лечение ни пенни. Неудивительно, что он беден как церковная мышь. — Она улыбнулась, глядя на Сару. — Вы не будете возражать против его присутствия?

Сара улыбнулась ей в ответ:

— Я рада разделить эту комнату с вами обоими. По правде говоря, огонь нагоняет на меня сон, и я собираюсь покинуть вас и отправиться спать.

Раздался стук в дверь, и женщина немедленно отозвалась:

— Войдите, — и тут же повернулась к Саре: — Прошу меня простить, я забыла, что здесь распоряжения отдаете вы.

В дверях стоял слуга в голубой ливрее. Отблески пламени осветили черные руки, белые зубы и черные, влажные глаза. У Сары от неожиданности перехватило дыхание.

Негр сказал:

— Доктор Трехерн спрашивает, не внести ли в комнату кожаную шкатулку, сударыня?

— Да, Джозеф, будьте так добры. Я поставлю ее рядом с кроватью. В ней находятся очень важные документы.

Слуга поклонился:

— Я сейчас же принесу ее, сударыня.

— Одну минуту, Джозеф. — Женщина повернулась к Саре: — Не будете ли вы возражать, если я попрошу его зажечь для нас свечи?

Негр подошел ближе, нашел огарок и поднес его к свечам на столе. Готовый зажечь одну из свечей на каминной полке, рядом с которой сидела Сара, он взглянул на нее. Глаза слуги расширились. Сара прочла в них тревогу, а потом и неприкрытый страх. Когда негр протягивал огарок, его пальцы дрожали. Он торопливо зажег последнюю свечу и бросился прочь из комнаты.

Незнакомка, сбросив плащ, устроилась на скамье напротив. А потом между прочим уронила:

— Мой слуга, похоже, узнал вас.

— Думаю, он мог видеть меня раньше.

— Вероятно, в Лондоне?

— Да. В Лондоне.

— И вы его сразу узнали? Не всегда легко отличить одного негра от другого.

— У меня были причины, чтобы его запомнить. Кроме того, вы назвали его Джозеф.

Женщина прикусила губу.

— Это было легкомыслием с моей стороны. Но я едва могла подумать, что на таком расстоянии от Лондона… Мы даже не представились. Мое имя — Трехерн, Дебора Трехерн. А ваше?

— Сара Торренс. Я — дочь сэра Уильяма Торренса.

Ее спутница издала сдавленный вскрик, который мгновенно подавила. Она всплеснула руками, потом положила их на колени.

— Я поняла. Конечно же это было на балу в честь вашей помолвки — именно там вы видели Джозефа? Простите, если я кажусь вам дерзкой, мисс Торренс, но могу я спросить вас, разделяете ли вы взгляды вашего отца?

— В отношении чего?

— Верите ли вы, что Джозеф, будучи крещен в этой стране, имеющий двух джентльменов в качестве крестных, должен, тем не менее, считаться собственностью его бывшего хозяина? И что его в самом деле следовало бы взять силой и отправить на плантации в Вест-Индию?

— Я… У меня еще нет мнения по этому вопросу, — нерешительно произнесла Сара. — В тот раз я просто не хотела, чтобы его избили, и всей душой была на стороне мистера Данси, который защитил его.

Мисс Трехерн немного расслабилась.

— Тогда могу ли я просить вас никому не сообщать информацию, которая может привести к поимке Джозефа, к его возвращению в неволю?

— Зачем мне это? Это не мое дело. Кроме того, мистер Данси в свое время ясно объяснил, что Джозеф в самом деле — свободный человек.

— Криспин думает, что он свободен. Так же думаем я и мой брат. Но ваш отец не согласился бы с этим.

— Но ведь, несомненно, имеются какие-то официальные правила на этот счет?

— Все очень запутанно. Человек зачастую может трактовать закон в собственных интересах, в особенности если за ним стоят власть имущие.

Сара откинула волосы со лба:

— Вы смущаете меня, сударыня. Я ничего не знаю о подобных вещах. Мой отец не разрешал мне вмешиваться в важные беседы.

— И лорд Бретертон придерживается того же мнения?

— Разумеется. В любом случае, Энтони не любит серьезные разговоры. — Она вдруг остановилась и с удивлением заметила: — Похоже, вы довольно много знаете обо мне.

Мисс Трехерн улыбнулась:

— Криспин говорил о вас. Но кроме этого, источник благосостояния вашего отца, ваша помолвка и характер лорда Бретертона — предметы, известные всем и каждому, разве не так?