Максин Барри - Лёд и пламень

Винс подогнал машину прямо к ферме Равенхайтс, и Кристофер, сидевший на заднем сиденье, почувствовал, что сердце у него дрогнуло. Он не знал толком отчего. Не ожидая слишком теплого приема, поскольку для Джона и Брин Виттейкер он не был особенно желанным гостем, Кристофер все же был уверен, что ему удастся убедить их пойти на обмен. Ферма, которую он подыскал для них, расположена в тридцати милях отсюда в Дакворте и по площади не меньше, чем Равенхайтс. К тому же он готов еще доплатить.

И вот теперь, когда он хорошенько рассмотрел Равенхайтс, глаза его удивленно расширились. Дом старой постройки и очень величественный, совсем не то, что тот новый, современный, который стоял на даквортской ферме. Да, немало он повидал, подумалось Кристоферу, когда он вылез из машины и встал посреди двора. Ветер свистел между амбарами с каким-то жутковатым звуком, от которого Крис невольно поежился. Все это выглядело, как финальная сцена из трагедии, когда главных действующих лиц уже нет в живых.

Подобные старинные постройки объявлялись обычно памятниками архитектуры и не могли быть снесены. Да и жалко было бы сносить такую древность и красоту. Сова вылетела из слухового окна на чердаке и бесшумно заскользила вдоль крыши фермы. Он увидел старый колодец, но сам дом был покинут. Брошен. И это вызывало чувство горечи и разочарования. Ему вспомнилась пара глаз цвета тлеющих углей и по-тигриному выразительных. Женщина, которую он едва успел разглядеть, тем не менее произвела на него сильное впечатление. Но, увы, ее нет уже в старом доме. Жизнь ушла отсюда, ушла безвозвратно, и в этом была какая-то боль.

Медленно Кристофер прошел к одному из окон, которое, как оказалось, было окном кухни, и заглянул внутрь. В полумраке он увидел старинные плиточные полы, дубовую мебель из цельного дерева, стены с потемневшей от времени краской. Точно окно в далекое-далекое прошлое.

Неожиданно он замер, как случалось всегда, когда ему в голову приходила новая идея. Он снова заглянул внутрь и неторопливо прошелся по двору. Это место было как бы капсулой времени, кусочком застывшего прошлого, и теперь он знал, что именно он с ним сделает.

Автомобиль доставил Мэрион прямо на взлетную полосу. Этот самолет, принадлежавший компании, был у них не единственный, но отец предпочитал летать на своем собственном — старой «Дакоте-10».

Самолет взлетел точно вовремя, и через несколько минут она начала расслабляться. Мэрион ненавидела летать на самолетах и была рада, что захватила с собой легкое успокоительное. Она как раз задергивала шторки иллюминатора, когда появился стюард. Это был невысокий, но очень приятный молодой человек.

— Вам солнце слепит глаза, мисс Вентура?

Мэрион улыбнулась.

— Нет. Скорее, просто малодушие. Не могли бы вы задернуть все шторки и включить свет?

Стюард кивнул.

— Конечно. А вы можете уже отстегнуть привязной ремень.

Мэрион так и сделала.

— Когда мы будем в Берлингтоне?

— Часа через два, мисс Вентура. Могу я что-то сделать для вас?

Мэрион взглянула на него, и их глаза встретились. Сердце ее забилось быстрее, но тут же сразу успокоилось. Он тоже словно бы внезапно осознал возможную двусмысленность в своих словах, но реакция была совершенно иной. В его глазах мелькнул явный испуг.

— Я имел в виду чай, кофе, может быть, бокал вина или коктейль?

— Благодарю вас, — улыбнулась она. — Чашку кофе, пожалуйста. Черный и без сахара.

Как только он ушел, Мэрион положила на маленький столик перед собой портфель и достала первую попавшуюся папку. Она все еще внимательно читала ее, когда стюард поставил перед ней чашку кофе и снова исчез.

Работа не шла. Мэрион резко откинулась в кресле и завела руки за голову. Стюард боялся ее, поняла она, и легкое разочарование охватило Мэрион. Внезапно ей сделалось грустно. Папка с досье на Кристофера Джермейна, которое она собиралась изучить, была отодвинута и забыта. Она взяла кофе слегка дрожащей рукой и неожиданно болезненно, как-то криво усмехнулась. Она пугала мужчин! Или, вернее, это делали деньги ее отца. Могущество ее отца. Ее наследство. Они все или пускали слюни от жадности, когда зарились на ее богатство, или пугались, как этот чудак. Мэрион слегка приоткрыла глаза, стараясь не поддаваться унынию, но настроение так и не поднималось.

Йорк

Звуки музыки, доносящейся из его квартиры, Хэдриан услышал даже раньше, чем вложил ключ в замочную скважину. Но ничуть не удивился. В гостиной он увидел, как Линнет и Брин, лежа на спине посреди ковра, делали гимнастические упражнения. В первый раз, когда, вернувшись домой, он застал их за этой гимнастикой, его глубокое изумление заставило обеих разразиться хохотом. Брин была одета тогда в безвкусное платье в горошек и выглядела ужасно нелепо. Теперь же на ней было черное гимнастическое трико, а лицо разгорелось от напряжения.