Сергей Волков: Лёд и пламень

Ты-дымс!

Сегодня у меня хорошее настроение и хочу сделать подарок большому количеству незнакомых мне людей:)

локация неизвестна,

время не поддается исчислению

Поколебавшись несколько секунд, Маруся протянула руку и вставила свой предмет в углубление. Ящерка словно прилипла к бархату. Перед глазами полыхнуло уже знакомое сияние. Девочка ухватилась за фигурку, дернула — безрезультатно. Она ощутила, что падает, при этом оставаясь на ногах. У Маруси закружилась голова. Пространство вокруг озарилось пурпурным светом.

Женский голос за спиной произнес:

— С днем рождения, Марусенька!

Маруся замерла. Она помнила этот голос. Она хорошо знала этот голос. Этот голос всегда был с ней. Медленно-медленно, словно боясь поверить в то, что сейчас увидит, она обернулась.

— Мама?

Они стояли в нескольких шагах друг от друга. На Еве было легкое зеленое платье, расшитое по вороту и подолу серебряными цветами. Она растерялась не меньше Маруси. Так бывает в жизни — готовишься к какому-то событию, ждешь его, считаешь дни, часы, минуты — а когда ожидаемое случается, впадаешь в ступор, превращаешься в соляной столб.

Для Маруси мама давным-давно стала неким символом, семейным преданием, легендой. Она хотела встретиться с ней всю жизнь. Но никогда не думала о том, что будет делать, когда это вдруг произойдет.

И вот — произошло.

Воздух, казалось, звенел от напряжения, словно кто-то тронул невидимую, туго натянутую струну. Ева первой сделала короткий, осторожный шаг навстречу дочери. Потом второй. Третий…

И тут струна лопнула! Маруся сорвалась с места, бросилась к маме, повисла у нее на шее, прижалась, зажмурив глаза…

— Мамочка…

— Девочка моя… — Ева обняла Марусю за плечи, заплакала, и они замерли, счастливые, а над ними таинственно мерцали на черном бархате тысячи серебряных фигурок…

Сколько времени это продолжалось — минуту, час, год — Маруся не знала. Она просто наслаждалась этим внезапным счастьем и покоем, который можно обрести только в объятиях мамы. Она тоже плакала. И улыбалась сквозь слезы.

— Господи… — прошептала Ева. — Наконец-то… Ты дошла. Ты умница, молодчина! Марусенька, я так рада! Дай-ка, я тебя рассмотрю как следует! Чумазая какая!

— Это от пыли. В вашей башне давно не убирались, — пряча смущенную улыбку, прошептала Маруся.

Отойдя друг от друга на шаг, мать и дочь разглядывали друг друга. Ева — с удивлением, Маруся — восхищенно. Мама и вправду осталась совершенно такой же, как на фотографии, что стояла у отца на рабочем столе. Ее можно было принять за старшую сестру Маруси, но никак не за мать четырнадцатилетней девочки.

— У тебя хороший косметолог, — попыталась пошутить Маруся.

— Да какой там косметолог, — покачала головой мама. — Вон, синяки под глазами от недосыпа. Просто… Просто время здесь идет совершенно иначе.

— Почему?

— Объяснить трудно. Поверь — и все.

— Легко сказать.

— Иногда сказать легче, чем понять.

— Ну, это всегда так.

— А вот и не всегда, — Ева смахнула со лба упавшую прядь волос.

— Всегда-всегда, — уверенно сказала Маруся.

— Ого, да ты у меня спорщица!

— Ладно тебе… Лучше расскажи, что ты тут делала все это время?

— Организовывала работу штаба, — Ева опять засмеялась.

— Штаба?

— Информатория, если угодно. Или пункта управления.

— Но чем тут управлять?

— А разве ты еще не поняла? Планетой. Террой, Геей…

— Геей?

— Еще существует много названий. Но все они переводятся как «Земля».

— Нифига себе…

— И это говорит моя дочь! В каком колледже учат так выражаться?

— Йель, — фыркнула Маруся и они обе рассмеялись.

— Как ты? Цела? Жива, здорова? — Ева тормошила дочь, заглядывая ей в глаза.

— Типа того.

— Марусенька, ну ты что? Растерялась?

— Это от радости, — Маруся еле выдавила из себя эту фразу. Она не понимала, что с ней творится, что происходит.

— Я тоже очень рада. Ты даже не представляешь, как рада! — Ева опять поцеловала Марусю, всмотрелась в нахмуренное лицо дочери. — Ты точно в порядке? Ничего не болит?

— Нет, все в норме.

— Ну, тогда пойдем, — Ева указала рукой куда-то в глубину переливающегося всеми цветами радуги пространства, увлекая за собой Марусю. — Я покажу тебе, чем занимаюсь.