Максин Барри - Лёд и пламень

Брин скомкала письмо в руках, так что ногти вонзились в ладони.

— Ублюдки! — прерывающимся голосом пробормотала она. — Больше денег за стадо… Как будто лишняя сотня фунтов здесь что-то значит.

Джон Виттейкер вздрогнул и украдкой приложил руку к груди. В кухне было жарко и душно. Пытаясь немного ослабить боль, он сделал несколько глубоких вдохов. Сегодня утром он сообщил работникам, что временно увольняет их в конце месяца. Это было самым трудным делом, которое он когда-либо делал, но никто из них сетовать не стал. Он был последним, кто продержался, последним фермером, который пытался пробить головой стену, и не его вина, что это не удалось. И хотя работники приняли увольнение спокойно, пытаясь для самого хозяина смягчить тяжкий удар, все, что было сказано утром, прозвучало для него похоронным звоном.

А теперь еще и новая напасть. Внезапно стало трудно дышать, и Джон сделал усилие над собой, чтобы подавить поднимающуюся панику. Брайони и без того, казалось, готова была заплакать, зачем же еще больше пугать ее? Наверное, самое лучшее сейчас — это поговорить с ней о том, на что он потратил сегодняшний день.

— Слушай, дочка. Я ездил в Клейфем смотреть тот коттедж, что там продается.

— Он слишком дорогой, папа, — сказала она, зная, о чем думает отец.

— Место там тихое, Брайони. К тому же он гораздо меньше нашего дома — легче будет убирать его.

Он продолжал хвалить местность, соседей, сад, но Брин не слушала его. Мыслями она была там, в картинной галерее, рядом с самым красивым мужчиной на свете. Как он мог подобным образом поступить с нами? — подумала она, так внезапно поднявшись, что ее стул покачнулся и упал назад. Но у него же сегодня большой прием, вдруг вспомнила она. И мысленным взором увидела хрустальные вазы, сверкающее столовое серебро и большие корзины цветов, каждая из которых стоит целое состояние. Только тех денег, что он потратил на сегодняшний прием, наверняка хватило бы, чтобы заплатить банку этот проклятый долг… А что он сделал?

Брин открыла дверь и вышла во двор. Она стояла под проливным дождем, не чувствуя холодных струй, текущих по лицу и проникающих под толстый серый свитер, и все думала, думала о нем. Он прислал им письмо, предлагая эти дерьмовые сто фунтов за овец, вот что он сделал!

— Черт тебя подери! — громко выругалась она и, спохватившись, оглянулась вокруг. К счастью, ветер унес ее яростный вопль, рассеяв по долине.

Вдруг она замерла — потрясающе дерзкая мысль молнией пронеслась у нее в голове. Дыхание у нее выровнялось, и коварная улыбка появилась на губах. Достав из кармана брюк вязаную шапку, Брин нахлобучила ее на голову, спрятав волосы, чтобы не намокли от дождя, а из дальнего чулана вытащила старый грязный плащ, который уже сто лет висел там, всеми забытый.

Протерев носовым платком стекла очков она завела и вывела из гаража старый фургон для перевозки скота. Несмотря на свою неуклюжесть и дряхлость, он выручал их, когда нужно было везти ягнят на рынок. Сначала мотор никак не хотел заводиться, но постепенно разогрелся и загудел ровней. Набрав полную грудь воздуха, словно перед тем как броситься в воду, Брин выжала сцепление, отпустила тормоза и на первой скорости выехала на дорогу.

Ожидая, пока закипит чайник, Джон с беспокойством увидел из кухонного окна, как их старый фургон катит со двора. Брайони что-то затеяла, но не это заботило его сейчас.

— Положить сахару, доченька? — обернулся он к Кэти, сидевшей, тяжело опершись локтями на стол, и задумчиво рвущей на мелкие клочки лист бумаги.

Кэти бессмысленным взглядом посмотрела на него.

— Конечно, папа. А почему бы и нет? Почему бы и нет?

Наблюдая, как закипает вода, Джон тяжело прислонился к раковине. Потом, держась за грудь, приоткрыл окно и с облегчением вдохнул свежий воздух. Кэти молча сидела, не замечая ничего вокруг. Казалось, что она все еще в каком-то шоке.

— Послушай, дочка, — начал он. — Возможно, мы скоро переедем в Клейфем. Там есть чудесный коттедж. Я уверен, тебе он понравится.

Кэти кивнула.

— Да, папа.

— Мы будем жить там втроем. Мы обустроим новый дом, вот увидишь. Он будет не хуже, чем этот. А вот и твой чай. Выпей его. А я… Мне нужно поехать загнать овец в кошару. Сегодня ночью обещали снег. У тебя все в порядке, Кэти, доченька? — заботливо спросил он.

Кэти заморгала, словно очнувшись.

— Что? О да, папа. Конечно, папа.

Он кивнул, с облегчением решив, что ей уже лучше, и вышел за порог, прихватив по дороге ключи от трактора.