Лиза Бингэм - Сладостный вызов

— Ты должна была подумать об этом раньше, когда просила меня выполнить некоторые твои поручения.

Она взглянула на охранников — крепкий сорокалетний мужчина с пепельными вьющимися волосами и маленький кривоногий солдат лет пятидесяти. Ей показалось, что Брэму приятно демонстративно принуждать ее подчиняться на глазах у всех.

— Я не поняла сначала, что ты просто-напросто взял собор Святого Иуды штурмом, — ядовито прошипела она.

— Ты должна была знать, что я приду за тобой.

Она остановилась.

— Я думала, ты умер! Я тебе уже говорила. А теперь ты должен послать за моей семьей. Я никуда не поеду, пока ты этого не сделаешь.

— Поедешь, даже уже едешь.

Она уперлась пятками в землю.

— Нет.

Брэм приблизил свое лицо к ее лицу, так, что они смотрели глаза в глаза.

— Да. Либо силой, либо по твоей доброй воле. Мне все равно, как.

— Я закричу, — начала угрожать она, но, казалось, это его абсолютно не волновало.

— Давай, попробуй. Если кто-нибудь обратит внимание на происходящее, то тебя тут же узнают, вспомнят про скандал в церкви и пойдут дальше своей дорогой. Кроме того, у мужей в этой стране неограниченные права на своих жен.

— Как это чудовищно.

— Мне все равно.

— Я думала, что твои обожаемые Соединенные Штаты были основаны на принципе свободы воли. Разве не за это ты сражался на войне? — она с тоской посмотрела на него. — О, прости меня. Я забыла. Ты поклялся, что будешь защищать Союз до самой смерти, но сражался ты на стороне Юга.

Маргарита почувствовала небольшое удовольствие, когда ее замечание заставило его со страхом оглянуться на солдат.

— Что же заставило тебя так быстро изменить твои убеждения, а? — добавила она.

— Хватит! — его голос был жестким. — Сейчас ты едешь вместе со мной.

— Насколько я помню, иногда во время твоей обожаемой войны Линкольн освобождал рабов, — продолжала она, когда он выводил ее из холла.

Брэм снова повернулся и крепко прижал ее к себе так, что ей уже некуда было деваться от него.

— Да, Маргарет. Он освобождал рабов. Но он не освободил тебя. До тех пор, пока я не увижу документ, провозглашающий твою свободу, подписанный самим президентом Джонсоном, ты будешь подчиняться моим приказам.

— Никогда.

Он схватил ее за подбородок, заставляя смотреть прямо ему в глаза. Маргарита поняла, что зашла слишком далеко.

— Я не думаю, что ты полностью осознаешь всю серьезность собственных заявлений, Маргарет.

— Неужели?

— Ты продолжаешь настаивать на том, что ты заботишься о своих дяде, тете и няне, но ты никак не можешь понять, что они никуда с нами сегодня не поедут, и та забота, которой я временно их окружу, будет зависеть от твоего поведения и моего желания!

Он загнал ее в угол — если только он сделал это сознательно. Несмотря на то что в холле было тепло, Маргарита почувствовала озноб. Ее семья была всем для нее. Всем.

Брэм понял ее замешательство и добавил:

— Теперь ты будешь послушной девочкой, правда?

— Да, — процедила она сквозь зубы.

— Как насчет легкой улыбочки?

— О, конечно, — ее лицо исказилось от гнева.

— Улыбку, Маргарет, — настаивал он.

Она состроила ему гримасу. Это единственное, что она могла ему продемонстрировать.

— Ну, хорошо, мы поработаем над этим в будущем.

Маргарита была бы счастлива, если бы ей удалось как следует лягнуть его ногой. Вместо этого она высвободилась и стала спускаться впереди него по лестнице, задрав подбородок вверх и преувеличенно расправив плечи.

Но ее бравада не удалась, ее трясло, она чувствовала себя ужасно. Разозлившись на собственную слабость, она сбросила маску независимости и пошла обычной походкой.

Вся ситуация была отвратительна. И во всем был виноват только Брэм. Он не собирался вести себя вежливо, как подобает джентльмену. Он продолжал обвинять ее в преступлениях, которые, как он считал, она совершила, и Маргарита не знала, как разубедить его.

Большую часть ночи она провела, строя планы, надеясь прийти к какому-нибудь приемлемому решению, которое позволит ей сбежать от этого человека и не дать ему мучить ее.

Все время ей мешали чудовищная головная боль и осознание полнейшей безысходности. Брэм прекрасно понимал все это. Опозорив Маргариту во время свадьбы с другим человеком, он лишил ее вполне определенного социального статуса. Она теперь стала предметом сплетен и жертвой насмешек. И все потому, что ее муж, муж, который, как она считала, потерян навсегда, оказался весьма живучим. Если бы она теперь бросила его, после того, как он пытался ее изнасиловать, ее бы заклеймили как злую и бессердечную женщину.