Лиза Бингэм - Сладостный вызов

Маргарита хотела возразить, но прикусила язык, решив не спорить с мим прилюдно. Только тогда, когда они останутся одни.

— И, пожалуйста, позаботьтесь о ванне для моей жены.

Она удивленно посмотрела на него. Ванна. Как мило. Она и не подозревала, что Брэм будет так добр к ней. Маргарита нахмурилась. Это не меняло ее мнения о нем, о его эгоизме, благодаря которому они находились сейчас здесь, о его идиотском упрямстве. Просто она сама не ожидала, что мысль о ванне так потрясет ее.

— Уилкинс, Кейси, закажите себе и другим комнаты на этом же этаже. Эриксон, Джеймс, я хочу, чтобы вы распрягли повозку и проверили ее исправность. Багаж вы можете поместить в комнату, смежную с моей. Затем нужно будет, чтобы вы по очереди охраняли внешнюю дверь. Мы не должны допустить, чтобы кто-нибудь украл вещи моей жены.

Вещи? Какие вещи?

Когда Маргарита открыла рот, чтобы сказать, что у нее с собой нет никаких вещей, Брэм вдруг крепко схватил ее за руку и повел прочь.

— О! Я только хотела знать…

— Тише, Маргарет, ради Бога, не сейчас.

Ее суставы затекли от долгой езды, она это почувствовала, поднимаясь с Брэмом по лестнице и проходя через тусклый холл. Интересно, как так получилось, что за эти двадцать четыре часа она ощущала себя такой изношенной. Такой старой.

Брэм остановился у последней двери и стал поворачивать ключ.

— Боюсь, что это не номер для новобрачных, — заметил он, открыв дверь и заглянув внутрь.

Маргарита не ответила и покорно последовала за ним. К ее удовольствию, комната оказалась чистой, немного, правда, спартанской, с белыми стенами, с креслом, с бюро, даже с ширмой и одной кроватью.

Кровать была одна.

Только одна.

Она почувствовала, как ногти у нее впиваются в ладони, ее тело охватило напряжение. Неужели Брэм собирается устроить брачную ночь сегодня? В этой комнате?

— Наверное, ты ошибся.

Дверь закрылась, и она взглянула на Брэма. Нежный свет сумерек струился в окно, отбрасывая на его мужественное лицо золотистые блики. Он выглядел таким раздраженным. Как будто все битвы, в которых он участвовал, ожесточили навсегда его сердце.

— Нет, Маргарет, — с яростью сказал он. — Здесь нет никакой ошибки. Сегодня ночью мы с тобой будем спать вместе.

Она постаралась сдержать свой гнев, понимая, что спорить бесполезно. Однако она надеялась, что прежде чем вечер закончится, он переменит свое решение. Она не могла заниматься с ним любовью. Только не сейчас. Только не так. Это распахнет двери в прошлое, и воспоминания, которых она старалась избежать, снова нахлынут на нее.

В комнату тихо постучали, и Брэм открыл дверь, впустив двух мужчин, несущих лоханку. За ними следовали шесть гостиничных служащих с ведрами теплой воды. Через несколько минут ванна была готова, и все удалились.

Маргарита почувствовала себя неловко. Она была обыкновенной слабой женщиной, а рядом с ней был человек, считавший себя ее мужем.

Он стоял в нескольких шагах от нее — единственное существенное препятствие между Маргаритой и дверью. Она знала, что попытается бежать. Он не надевал на нее наручников с тех пор, как они покинули Балтимор. Она должна попробовать.

Казалось, время остановилось, пока она считала расстояние до двери и запоминала местоположение ключей.

Но, снова посмотрев на Брэма, она поняла, что допустила ошибку. Ее сердце бешено забилось, во рту пересохло. Так много лет она считала его умершим. Теперь она ненавидела его за это, за его мнимую смерть и за бессмысленную попытку восстановить прежние отношения. С этого момента она снова взяла себя в руки, зная, что если захочет, сможет бороться с ним и требовать от него уважения к себе. Хотя, когда она получила сведения о его смерти, ее охватило ужасное чувство, что прошлого не вернешь.

— Тебе не удастся уйти, Маргарет, — заявил Брэм так, словно мог читать ее мысли.

Ей хотелось убежать через дверь, через окно — все равно, лишь бы выбраться отсюда.

— Ты останешься со мной?

Рыдание вырвалось у нее из груди, когда она осознала правду, которую пыталась отрицать. Неважно, что он думал о ней, неважно, что у нее были причины, чтобы вернуться во Францию. Брэм не отпустит ее. Никогда.

— Наконец-то мы начинаем понимать друг друга, — сказал он, думая, что знает истинные причины ее поступков. Это было ужасно. Так, словно она была обнажена… морально, и теперь он настаивал еще и на физической наготе.

— Давай, Маргарет. А то вода остынет.

— Маргарита. Меня зовут Маргарита.