Лиза Бингэм - Сладостный вызов

Шеффилд покачал головой и снова отхлебнул виски.

— Как только попадается какой-либо ценный груз, всегда находится предатель, пытающийся его присвоить себе. — Он ударил кулаком по столу и продолжал: — И предателем теперь оказался Джим Кейси. Он шпион, агент Конфедерации. Он украл золото и знает, что кто-то из нашей организации нашел его. Все, что тебе надо сделать, — это дать понять ему, что нашел его ты.

Брэм мрачно посмотрел на него, он чувствовал ненависть к человеку, считавшему одного из своих товарищей предателем. Но поскольку возможностей доказать обратное у него не было, ему придется лишь точно следовать приказам.

Он молча поднялся, но Шеффилд остановил его за руку.

— Будь осторожен.

— А чего мне бояться? Я еду домой, возвращаюсь к своей старой жизни, и должен ловить человека на месте преступления. Друга, военного товарища.

Горечь, с которой он говорил, не укрылась от Шеффилда.

— Что должно быть сделано, следует выполнить, — твердо сказал он.

Брэм не отвечал.

— У тебя есть все необходимое? — спросил Шеффилд. Он знал, что Брому не по нраву такое задание, но Брэм выполнит его.

— Да.

— Одежда, еда?

— У меня есть все.

— Тебе выделены деньги, так что ты можешь их тратить по своему усмотрению…

— Мне не нужно ничего из того, что ты должен мне дать, — огрызнулся Брэм. Кровавые деньги. Вот что это такое. Тридцать сребреников за предательство друга. Брэм был почти уверен, что Кейси невиновен. — Я выполню мою работу до конца.

— Я знаю. Но ты должен держать ухо востро на всякий случай. Кейси мог подкупить кого-нибудь из людей.

— Черт возьми, Шеффилд…

— Кроме того, там будет твоя жена, — настаивал Шеффилд, не обращая внимания на проклятия Брэма. Он допил остаток виски. — Как бы то ни было, я не думаю, что она так легко сдастся, как бы тебе того ни хотелось.

Она не сдавалась.

На всякий случай Брэм дождался рассвета и только утром вернулся в гостиницу, по опыту зная, что Маргарита неотходчивый человек. Она никуда не могла уйти. На случай, если она освободится из наручников, он нанял людей следить за дверью номера и всеми выходами из гостиницы. И они усердно выполняли его задание.

Но когда он вернулся, когда первые лучи солнца показались из-за горизонта, один из его людей, дежуривший в холле, сказал, что из комнаты не доносилось ни звука.

Ни звука.

Это плохой знак.

Достав из кармана ключ, Брэм открыл дверь, надеясь, что причиной тишины был глубокий сон Маргариты.

Напрасно он надеялся. Она сидела поверх покрывала на кровати, ее одежда была в беспорядке, волосы растрепаны.

Она набросилась на него, как только он вошел.

— Где тебя носило так долго?

Брэм закрыл за собой дверь.

— Ты сказал мне, что вернешься.

— Я и вернулся.

— Ты обещал принести поесть.

Он показал ей корзину, которую принес с собой.

— Я сделал, как обещал.

Однако это не успокоило ее.

— Как ты посмел? — спросила она так тихо, что он едва разобрал ее слова. — Как ты посмел так обращаться со мной?

Он поставил корзину на ночной столик и снял куртку. Повесив ее на стул, он подошел к ней, изо всех сил стараясь сдержать чувства, нахлынувшие на него: злость, раздражение, похоть.

— Будь осторожней со словами, крошка, — сказал он, упираясь руками в кровать и придвигаясь к ней вплотную. Он почувствовал благоухание, исходившее от нее. — У меня нет привычки баловать моих солдат. И я не стану нежничать с тобой.

Ее глаза вспыхнули.

— Неужели ты повстанец? Предатель? Вы по-прежнему не можете успокоиться, хотя война закончилась!

Он внезапно схватил ее за волосы и с силой откинул ее голову назад.

— Будь осторожна, Маргарет. Тебя не было слишком долго. Есть вещи, о которых ты не знаешь.

Он освободил ее, быстро, пока запах ее кожи не заставил его потерять самообладание, встал и швырнул корзину на кровать.

— Ешь. — Брэм стал снимать рубашку. Ему хотелось помыться и побриться. Затем они поедут.

Маргарита с подозрением заглянула в корзину.

— Что это?

— Тебе так не понравился обшарпанный вид гостиницы, что мне пришлось украсть для тебя остатки с праздничного стола. — Он снял рубашку, не заботясь о том, как она смотрит на него. Заметила ли она его шрамы? Как она отреагировала на них? Могла ли она предположить, что это следы глубоких ран от сабельных ударов? Вчера она не показала виду, что заметила их, наверное, в пылу скандала она на них не обратила внимания.

— Остатки? — повторила она.