Фред Стюарт - Титан

Его беспокоило: в телеграмме не было ни слова о Диане.

— С ней что-нибудь случилось? — задал он вопрос Альфреду, когда они сели за столик в гриль-баре лондонского отеля «Савой».

Альфреда этот вопрос явно смутил.

— С чего ты взял?

— С того, что вы ни слова не сказали о ней в своей телеграмме. С ней все в порядке?

Альфред глотнул воды из стакана.

— Нет, — сказал он. — Но врачи говорят, что скоро она поправится.

— Врачи?! Так, выходит, она заболела?

— Физически она в порядке. — Он понизил голос и оглядел заполненный людьми зал, словно подозревая, что их все подслушивают здесь. — Мы с Арабеллой понятия не имели о том, что вы с Дианой… — Он сделал паузу, словно правда причиняла ему невыносимую боль, — что вы уже были близки. Если верить Диане, то всего несколько раз, но без всяких мер предосторожности. Это было глупо, Ник. Не буду читать тебе мораль, тем более что ты такое перенес…

— Так у нее ребенок?! — радостно воскликнул он, с восторгом думая о том, что стал отцом.

— Тс! Не надо так громко.

— Мистер Рамсчайлд, нас никто не подслушивает. Я все равно женюсь на ней сейчас, так что ребенок будет законным. И никто не посмеет в чем-либо обвинять нас…

— Никакого ребенка нет, — прервал его Альфред. — Арабелла уговорила Диану поехать на Кубу и сделать аборт.

Ник содрогнулся:

— Аборт?! Боже, зачем?!

— Я не собираюсь оправдывать жену. Я тоже считаю, что она поступила неправильно, но Арабелле была невыносима мысль о том, что ребенок будет незаконнорожденным. Учти: мы не знали, жив ты или мертв.

— Проклятье! Вы убили моего ребенка! У вас не было на это никакого права!

Альфред сделал успокаивающий жест рукой:

— Это уже сделано, Ник. Правильно или неправильно, но это уже сделано. Сейчас не об этом тревога. Теперь надо думать о последствиях.

— Каких последствиях?

— Диана… Она очень эмоциональна. Она была просто убита твоим похищением, а тут еще аборт… В общем, не буду ничего скрывать. С ней случился нервный припадок. Очень серьезный. Вот уже пятый месяц она в Хартфордской лечебнице.

Ник пораженно уставился на него.

— Вы хотите сказать, — прошептал он, — что она сошла с ума?!

— Нет, нет, ну что ты! Просто серьезное нервное потрясение. Сейчас ей гораздо лучше. Доктор Сидни говорит, что через несколько недель, максимум через месяц, она уже сможет вернуться домой. Но теперь мы должны быть очень осторожны. Малейшее волнение может вернуть ее в прежнее состояние. Поэтому доктор не хочет ей сообщать сейчас о тебе. До тех пор, пока он не будет до конца уверен в том, что она спокойно сможет воспринять новость.

— Но… — Ник был смущен. — В каком она сейчас состоянии?

— Поначалу у нее были галлюцинации, а после она впала в глубокую депрессию. Но, как я уже сказал, сейчас все это позади. При известной осторожности мы можем надеяться, что припадок не повторится. Ты веришь, что мы сделаем все, как надо?

— Прошу прощения за резкость, но до сих пор у вас это, похоже, плохо получалось.

Альфред кивнул:

— Думаю, что я заслужил твои упреки. Я сам очень тяжело переживал происшедшее. Да, я чувствую свою вину, но хочу загладить ее, Ник, и в качестве первого шага я передаю тебе заработанные тобой комиссионные — девятьсот тысяч долларов. Я сделаю тебя вице-президентом по торговле, как и обещал.

Ник не ответил. Он думал о своей зеленоглазой богине, которая в эти самые минуты находилась в психиатрической лечебнице. Он думал о мертвом ребенке.

— А ребенок… он… — Он не договорил.

— Мальчик.

«Сын».

Его и Дианы сын. Он вспомнил тот ужасный ноябрьский день шестнадцать лет назад, когда впервые узнал, что является незаконнорожденным, когда за проституцию арестовали его мать. Что, если бы его мать тоже сделала аборт? Его жизнь была бы вырезана ножом, не начавшись. Теперь именно это случилось с его сыном.

Ник с трудом сдерживал горечь и гнев.

— Мне бы следовало послать вас с вашим вице-президентством куда подальше, но я понимаю, что это не ваша вина. Только не думайте, что я буду любезен с вашей женой! Насколько я понял, она убила моего сына только для того, чтобы избежать нежелательных слухов. Плюс к этому она спровадила Диану в психиатрическую лечебницу. Ваша жена никогда меня не любила, мистер Рамсчайлд. Но, видит Бог, она добилась взаимности!

— Ник, я могу понять твои чувства. Я всеми силами стараюсь водворить между всеми нами мир. Ну хорошо, давай-ка перекусим, а когда успокоишься, поговорим о делах.